Верхом за Россию. Беседы в седле - страница 34

Морская держава добирается до более дальних мест, чем континентальная держава, но все же, просторная, автаркическая континентальная держава обладает большей выдержкой, способна на более длительные усилия. Мореплаватели — это авантюристы истории. Но зато крестьяне создают долговечное. Морякам принадлежат порты, город и его торговля, крестьянам деревня, и только она вечна. Поэтому мы хотим деревень. Большие города, если уж они должны быть, мы с удовольствием уступим другим. Будущее принадлежит не городу, который завтра еще есть, а уже послезавтра, вероятно, его больше нет. Но для нас имеет значение именно это Послезавтра, которое наступит после катастрофы, после всемирного потопа, после крушения всех городских порядков; имеет значение то время, когда выживет лишь тот, кто сам питается от земли, и, вероятно, без машин; где лишь тот может жить, у кого есть свой колодец перед дверью и своя пашня за ним.

Как вы думаете, что же произойдет, если однажды нигде больше не будет избытков продуктов? Даже если никаких излишков не будет у тех, которые их до сих пор продавали, если они тоже ничего больше не могут отдавать? Сегодня машины еще пользуются большим спросом, чем хлеб, так как хлеб пока повсюду есть. Однако поворот к противоположности это только вопрос времени. Настоящее еще обделяет тех, которые не предлагает ничего, кроме риса или хлеба, будущее же поставит в невыгодное положение того, кому сначала придется приобретать питание для себя в другом месте, так как он больше не получит его, пусть даже он будет располагать всем, что производит земля, но ему непременно нужны будут только они — рис и хлеб. Все другое второстепенно и полностью потеряет свое значение с того дня, когда на полностью перенаселенной земле каждый будет потреблять только лишь свое, и продукты за деньги нигде нельзя будет приобрести. Тот, кто жил за счет излишков других, тогда будет голодать, сколько бы у него не было разного прочего богатства. Но первым будет голодать, — безразлично где — город. Помните ли вы 1919 и 1920 годы? Тогда все хлынули в деревни и предлагали все богатства города за один фунт муки, несколько яиц или мешок картофеля. Вы думаете, что это не повторится и в совсем другом масштабе? У кого тогда были глаза, чтобы видеть, тот прочел огненную надпись на стене. Если урбанизированные народы своевременно не свернут с этого пути, то повторение этого неизбежно.

Дорога в город — это дорога в тупик. Уже почти сто лет мы опустошаем наши деревни и откармливаем за счет этого наши города. Сегодня уже больше людей сидит у письменных столов, чем ведут по полю плуг. Девяносто человек из ста едят хлеб, который создали не они, а другие, девяносто из ста не научились уже производить, в чем они больше всего нуждаются изо дня в день. Ничего из того, что в крайнем случае позволит им выжить, не получают они из первых рук, ничего кроме воздуха, которым дышат. Если откажет водопровод, они не знают, где находится ближайший колодец, ближайший источник. Если у них пропадет газ или ток, у них не будет дров, чтобы разжечь огонь, и даже если они бы их нашли, у них нет печей, чтобы топить их дровами.

Ничто, что производит город, не является жизненно важным, за одним исключением: оружие, чтобы защищать урожай. Город живет за счет земли, но не земля за счет города. Все же города требуют свое как дань, они отказывают крестьянину в справедливой оплате. При этом тот весь сильный каркас городской цивилизации, заполняющий как ее труд, так и досуг холостой ход ее деловитости, вся та, громоздящаяся все выше надстройка, придумана горожанами только для горожан, но в принципе, она излишня, это огромный мыльный пузырь, который может лопнуть в любую минуту. Так как необходимо — действительно необходимо — только то, что делают сегодня те десять человек из ста, завтра, вероятно, пять из ста, которые не переехали в город. То, что совершают остальные девяносто, может облегчить крестьянину труд, но он, тем не менее, не нуждается в этом. В крайнем случае, он может без всего этого обойтись. Он умел это раньше, он умеет это и сегодня. Для него и его близких не требуются искусственные удобрения и машины. Если он нуждается в них, то только для кормления города. Это только город навязывает ему то, в чем он никогда не нуждался бы для себя. Многие, которые двинулись в город, диктуют сегодня немногим, которые там остались. Они устанавливают цены, законы, и они делают это так, что крестьянин надежно остается на цепи у города.