Верить и любить - страница 15

— Какого еще ребенка? — Генри обалдело уставился на нее.

— Джонни. — Она вызывающе вздернула подбородок. — Моего сына.

Воцарилось гробовое молчание.

— Освальд говорил мне, — растягивая слова, начал Генри, — но я подумал, это его очередная фантазия…

Сейчас он впервые испытывал болезненную ревность, горькое раскаяние в том, что когда-то отказался от Николь. Поздно… слишком поздно.

— Джеймс с тобой говорил? — Николь выглядела озадаченной.

— Представь себе. Месяц назад я позвонил ему. Хотел узнать, как ты поживаешь.

— Джеймс не передавал мне.

— Он сказал, что ты переселилась в его квартиру.

— Но в этом нет никакого криминала. Зачем было снимать квартиру, когда у Джеймса пустует пять комнат. Ведь мы с ним друзья.

— И еще Джонни…

— Верно.

— Это его сын? — Генри повернулся к Николь спиной и отрывисто промолвил: — Извини, я хочу остаться один.

Она широко распахнула глаза. Да… не соскучишься. Что за вздор несет наш «папочка»?

— Иди, — повторил Генри, — обхаживай ребенка и гостей.

— А, прекрасно, я уже ухожу. — Едва различая окружающие предметы, Николь поплелась к двери. — Чао.

— Счастливо, — с бесстрастной интонацией произнес Генри.

Николь сочувственно посмотрела на Диану, в немом отчаянии сидевшую напротив Ханса Рутберга. Существует верный способ позабыть на время о собственных проблемах, с грустью размышляла Николь, — стать свидетелем чужого горя.

Она провела «белую ночь», пытаясь осмыслить дикое поведение Генри. К счастью, малыш спал на редкость спокойно и долго. Поднялась Николь около половины одиннадцатого: быстренько приготовила яблочное пюре и манную кашу, а после завтрака, поручив ребенка Луизе, принялась за генеральную уборку. Но едва собралась навести порядок в баре, как перед ней предстал напомаженный Рутберг и попросил немедленно обсудить общую проблему, что несказанно обрадовало ее: наконец-то разрешились денежные затруднения. Однако спустя пять минут долгожданная сделка лопнула как мыльный пузырь.

— Вы не имеете права! Вы… — Диана даже захлебнулась от возмущения и умоляюще посмотрела на Николь. — Ведь он не может так поступить, правда?

Николь сочувственно сжала руку компаньонки. Бедняжка теряла самообладание при первых же сигналах бедствия. Она имела обыкновение советоваться с Майклом по любому поводу, а теперь во всем полагалась на его племянницу. Увы, сейчас моральной поддержки недостаточно, но Николь не совладать с этим прохвостом в одиночку.

— Еще как могу, — заверил Ханс и брезгливо смахнул пылинку со стерильно чистого лацкана коричневого пиджака. — Выкладывать кругленькую сумму за ваши ветхие лачуги — увольте!

Диана совершенно растерялась от столь откровенной наглости.

— Но вы…

— Соглашайтесь, или я умываю — руки. — Бронзовая от загара физиономия Рутберга расплылась в улыбке.

— «Причал» очарователен на свой лад, и окрестные пейзажи восхитительны, — вступилась Николь. — Коттеджи придется подремонтировать, но в целом…

Ханс прервал ее нетерпеливым жестом.

— Я приду завтра. — Он зашагал прочь, но Николь догнала его.

— То, что вы делаете, подло! — жестко отчеканила она.

Рутберг многозначительно подмигнул «милашке».

— Бизнес есть бизнес.

— Это не бизнес, а надувательство, бесчестное и противозаконное!

Он обхватил ее за талию и притянул к себе.

— Право же, моя прелестная леди, не стоит принимать все так близко к сердцу.

У него была цепкая хватка — не отобьешься. Ханс вплотную прижал ее к груди, и Николь брезгливо поморщилась от приторного запаха мужского одеколона.

— Уберите руки, — приказала она низким, срывающимся от возмущения голосом.

— Дорогая…

— Уберите сейчас же!

Скабрезно осклабившись, Рутберг позволил ей высвободиться.

— Я хочу, чтобы мы были друзьями, — заявил он, расправляя розовый галстук, подобранный в тон рубашки цвета расплавленной карамели.

— А я настаиваю, чтобы вы играли по правилам, — гордо ответила Николь.

— Уж не вы ли сочините свод этих самых правил?.. К вам посетитель, а я приду завтра узнать ваше решение. — Он указал на темно-синий джип, припаркованный во дворе за спиной Николь, и удалился.

Николь в бессильной злобе смотрела ему вслед. Она обещала дяде позаботиться о его подруге, а вместо этого допустила, чтобы Диану одурачили, и теперь той грозят крупные неприятности.