Вернулся солдат с войны - страница 10
- Семь Суток!
то мой закидон с пилоткой носит характер безобидного чудачества.
А на операции я своё отработаю честно и полностью. Не подведу. Не сдохну.
В этом уверены все.
Поэтому и вопросов нет.
- Разрядить пулеметы, - в мои счастливые пьяные грёзы грубо вторгся неприятный металлический голос команды из динамиков шлемофона.
Мягкие розовые облака, качавшие меня в райских гущах, растворились в воздусях, обратившись в неприятную жесткую резину прицела, о которую бился мой лоб во сне еще секунду назад.
Я посмотрел в прицел: мы въезжали в Мазари-Шариф.
Скорость колонны упала. При въезде в крупный населенный пункт башенным стрелкам надлежало поднять пулемёты вертикально и разрядить их.
Мне нужно было:
- Крутанув рукоятку, поднять пулеметы
- Отключить электроспуск
- Разрядить КПВТ
- Разрядить ПКТ.
Все эти, доведенные до автоматизма действия, я совершил в обратном порядке.
- Разрядил ПКТ
- Разрядил КПВТ
- Отключил электроспуск
- Поднял пулеметы.
ПКТ разряжается секунд за пять: откинул крышку, снял ленту, вытащил патрон из гнезда - пулемет разряжен.
С КПВТ возни больше. Нужно откинуть крышку, снять ленту, а для того, чтобы вытащить из гнезда патрон, нужно снять с себя брючный ремень и поддеть патрон ремнем, потому что пальцами к нему не подлезть. Короче, целая канитель. Обычно башенные просто снимают ленту и отстреливают этот патрон, чтобы не заморачиваться с разряжанием тяжелого пулемёта.
Я так и поступил - отстрелил патрон...
...и через несколько секунд увидел перед собой изувеченное страхом лицо майора. Когда я разряжал пулеметы, майор сидел в командирском люке и покачивал ногами внутри бэтэра. После моего выстрела он обрушился вниз, перелез через спинку командирского сиденья ко мне под башню и, стуча зубами от пережитого потрясения, зудил одно и то же:
- Тебе!.. Трибунал!..
- Тебе!.. Трибунал!..
Мне было странно его видеть в таком состоянии. Убить его я никак не мог - башенные пулеметы смотрели строго перпендикулярно ходу движения бэтэра и не целились в спину майора.
"Чего он так перепугался? Ни разу выстрела не слышал?".
Я через задний люк вылез наружу и увидел то, что напугало майора.
Хмель тотчас же выветрился из меня и я стал как стеклышко тверёзый и бодрый, готовый к выполнению любых приказов Родины.
В Мазари, поднимая ленивую пыль, медленно, со скоростью пешехода, втягивалась наша колонна.
На въезде в город стоял блок-пост царандоя: шлагбаум, будочка, дувал.
Две обезьяны в форме афганской армии и с АКМами за плечами открыли шлагбаум и наблюдали как мимо них проезжал наш героический полчок.
Метрах в трех от этих сарбозов в дувале зияла приличная дырища, только что проделанная моим выстрелом.
Сарбозы с азиатской невозмутимостью переводили взгляд с этой дыры на наш бэтэр, пытаясь разгадать, какой такой сигнал им пытались подать шурави?
Нажми я на спуск секундой позже - и гарантированно попал бы в одного из наших дорогих и надежных союзников. Надвое бы разорвал.
Явственно, будто своими ушами, услышал я громкий шелест крыльев над головой. Это пролетела Судьба, промахнувшись своими стальными когтями мимо моего воротника. Буквально по волосам краем когтя прошла, но по мне промахнулась. Не зацепила.
В тюрьму за убитого сарбоза я не сел.
Остаток пути я провел как честный, храбрый, дисциплинированный, бдительный воин, припав к окулярам прицела и готовый по приказу из шлемофона в любую секунду открыть огонь. Под Тимураком, как обычно, колонну обстреляли и я огрызнулся из КПВТ в ответ. В Шибирган я прибыл сильно виноватый, но частично реабилитированный за уверенное владение пулемётами. На губу меня не посадили, зато я приобрел ценнейшее знакомство с зампотылом батальона - старшим машины, на которой я прибыл и так по-разному использовал пулемёты в Мазарях и под Тимураком.
Майор решил, что я отбитый на всю голову придурок и запомнил меня на всякий случай. Это дало мне моральное право, бывая на КП батальона, обращаться к нему запросто, напрямую:
- Товарищ майор, разрешите пару ящиков тушенки?
- Товарищ майор, разрешите двести литров солярки?
Не без некоторого страха зампотыл оглядывал меня, ожидая, какую штуку я сейчас отмочу, и от греха подальше отпускал просимое: