Вернулся солдат с войны - страница 58

- Пацаны, не в службу, а в дружбу: поставьте баню. И роте польза, и о вас память останется.

Не представляю себе его, выдергивающим своих дембелей - которых только что сам проводил из роты до штаба - из аэропорта, прямо от трапа самолёта.

Зато прекрасно представляю другого капитана, с теми же петлицами, что и у ротного, только в чистом и не линялом хэбэ с белоснежным подворотничком и запахом одеколона, вместо пехотной потовой вони. Этот капитан служит в Конторе Глубокого Бурения и в штабе сидит в кабинете с табличкой "Особый Отдел". Представляю, как этот капитан-особист по окончании "героического боя" вызывает к себе в кабинет капитана-ротного, открывает Уголовный кодекс РСФСР на главе "Воинские преступления" и тычет ротному под нос:

- Вам, гражданин капитан, под роспись доводились положения Закона о воинских преступлениях! Какое право вы имели вручать случайным, неподчиненным вам, гражданским людям, не числящимся в списках части, боевое оружие и боеприпасы к нему? Какое право вы имели отправлять на смерть случайных, неподчиненных вам, гражданских людей?! Вы убили посторонних, не имеющих никакого отношения к Советской Армии людей! Теперь вы пойдёте под расстрел. Мажьте лоб зелёнкой.

И очень чётко я представляю себе третьего капитана - председателя дивизионного трибунала, который через два месяца на открытом судебном заседании в полковом клубе при стечении солдат и офицеров отправит ротного в Магадан лес лобзиком валить.

В-шестых, как говорит мой друг майор Скубиев, "каждый баран должен нести свои яйца". Дембеля тоже были молодыми и тоже когда-то в первый раз шли в горы. Своё они уже отходили. Настал черед вновь прибывшим воинам получать боевой опыт для того, чтобы в свой срок стать такими же дембелями и ждать отправки на Родину.

Я не верю в эту байку, знаю, что ни днём, ни часом больше положенного никто меня воевать не заставит, но вот мандраж не проходит. Мандраж появляется каждый раз, как только называют мою фамилию на выезд. Будет обидно погибнуть в двадцать лет за два дня до дембеля. Значит, весь этот двухлетний дурдом был зря. Можно было сразу в военкомате вешаться. Всё равно я домой уже не вернусь, так зачем канитель разводить?

И детей у меня нет.

Не будет меня - не будет моих детей.

Жалко их, не рождённых.

У меня не дрожат колени, я не прячусь в люк, вместе с младшим призывом продолжаю сидеть на броне во время движения и я никому не показываю свой страх, но он есть - страх быть убитым за два дня до дембеля и не родить детей.

Моих детей.

А хорошо в Афганистане в апреле! Не жарко. Градусник едва доходит до сорока. Цветут абрикосы и яблоки. Духовитый запах маревом плывет над пустыней. Проезжаешь кишлак - ароматы цветущих деревьев кружат голову и хочется домой и любви. Скоро, совсем скоро я буду дома и буду любить. В этом году у меня будет две весны: первую весну и цветение садов я встречаю в Афгане, а вторую, настоящую весну, я увижу уже дома - белые облака лепестков цветущих вишен и яблонь. Черёмуха, сирень, липа - всё зацветет в свой черед специально к моему приезду. Ах, какая в этом году весна!

Даже Голод как-то не так остро чувствуется.

Голодные мы встречаем колонну на последнем бензине.

Самый ленивый вид боевых действий - блок. Окопы копать мне по званию и сроку службы не положено, поэтому, я кинул броник на нос бэтэра и растянулся на нем как на матрасе.

"Не отвлекайте меня вашей скучной войной. Я готовлюсь к встрече с домом".

Утро - замечательное, чистое. Ни облачка. Как обычно. Легкий приятный ветерок. Позавтракали на позиции деликатесной малопитательной черепашатиной, а обедать будем по-настоящему, по-солдатски. В соответствии с нормами питания. В крайнем случае, не обедать, а ужинать.

Будет мясо! Настоящее мясо!

Говяжья тушёнка! Свиная!

Паштет мясной!

Каша гречневая с мясом! Каша рисовая с мясом! Перловка с мясом!

Много мяса!

И масло!

И сыр!

Как же нам всем хочется жрать!

Пекарня будет пахать всю ночь и утром по позициям развезут горячий белый мягкий вкусный хлеб! Можно будет налить в тарелку сгущенки, намазать полбуханки маслом, положить сверху сыр и жрать, жрать, жрать, запивая чаем! На обед будет борщ.