Вернулся солдат с войны - страница 66

Что мы знали о полкане?

О полкане мы знали, что он - майор и уставник. Борец с дедовщиной.

Если мы хотим выделиться из других рот и отдельных взводов, надо ему представить "дедовщину наоборот".

Молодым воинам был дан приказ постираться и ушиться по-черпачески. Франтовато и по последней армейской моде. Помогали им в этом деды и дембеля, показывая куда тыкать иголкой и как продевать нитку. Из дембельских запасов молодым была выдана белоснежная подшива, чтобы подшить подогнанное по фигуре хэбэ. Подшивали не по-уставному, "от эмблемки до эмблемки", а по-дембельски, от середины груди, через лацканы. Деды и дембеля поменялись с молодыми ремнями и головными уборами. Молодые начистились, надраились и стали выглядеть гвардейцами: фасонистые панамы старослужащих, шикарные подворотнички на свежестиранном хэбэ, кожаные ремни, наваксенные ботинки.

Блеск!

Мы остались довольны нашими духами. Настало время подумать о себе.

Духовские панамы были специально скомканы так, чтобы поля свисали самым чмошным образом и надеты на головы дембелей. Подворотнички были оторваны вовсе, хэбэ не стирано и засалено. Пряжки не чищены, ботинки все в пыли.

Вот она - чёрная кость Сухопутных войск.

"Советская военная угроза".

Мы.

Наш призыв.

Дембеля первой роты.

Если принять во внимание, что наш призыв ростом был на голову выше молодняка, то сторонний человек, глядя на ротный строй мог сделать только один вывод:

- Вот эти маленькие и нарядные зашугали и зачмырили вот этих высоких и здоровых.

Доказать, что молодые летают по щелчку пальцев и круглосуточно шуршат как трёшницы - невозможно:

- Что вы мне тут сказки рассказываете?! Я же своими глазами вижу! Маленькие зачмырили высоких.

Рота построилась на КП

Шакалы перед строем.

Я с красной повязкой на рукаве и штык-ножом на ремне топчусь возле грибка рядом с часовым.

Приехал новый полкан-майор. Спрыгнул с бэтэра в пыль рядом со мной.

Я командую, встречаю, сопровождаю.

Не тихо, а так, чтобы меня километров за пять было слышно:

- Рота! Смии-и-ирна-а-а-а!!! Товарищ майор! За время вашего отсутствия происшествий не случилось! Личный состав построен! Дежурный по роте заместитель командира третьего взвода сержант Сёмин!!!

За два года мои голосовые связки окрепли настолько, что я батальон матом в атаку подниму и стадион переору. Майор малость присел от моего крика - циркулярная пила работает тише, чем я могу орать.

- Вольно, - подал он команду.

- Рота, вольно!!! - продублировал я, и майор снова присел.

Полкан проследовал к строю, я - на шаг сзади.

- Здравствуйте, товарищи, - поприветствовал он нас.

- Здра!.. Жела!.. Това!... Майор!.. - гаркнул строй.

Мы специально репетировали, чтобы крик был как можно более громким и дружным.

Полкан присел в третий раз. Видно было, что ему начинает нравиться наша рота.

Правильно - нам она и самим очень нравится, люди у нас служат хорошие... если не считать шакала Тищенко и Мандавошку Августиновского.

Обход строя начали с левого фланга. Там стояли наши разряженные низкорослые духи и выглядели так браво, будто каждый из них отслужил по полтора года и лично завалил десяток духов.

- Сколько служишь, боец? - обратился полкан к одному из молодых, ожидая услышать "полтора".

- Только с КАМАЗа! - бодро отрапортовал душара.

- А ты? - полкан спросил соседнего духа.

- Только с КАМАЗа!

Майор посмотрел на меня.

Я сделал морду стулом, дескать "так и должно быть, обычное дело, молодые воины".

И вот она, краса я гордость Вооруженных Сил СССР - правофланговые дембеля первой роты!

Высокие.

Здоровые.

Грязные.

Чмошные.

Из под свисших полей панам не видать тусклых взглядов ветеранов Афганистана.

- Сколько служишь, сынок, - глядя снизу вверх под панаму бойца, снисходительно спросил майор гориллоподобного горного егеря в полтора раза выше себя

- Третий го-о-о-од, - вздохнуло грязное чудовище.

Майор заметно смутился того, что, обознавшись, обозвал "сынком" своего дедушку и тыкнул пальцем в соседа гораздо вежливее:

- А вы, товарищ солдат?

- И я-а-а-а... - по-ослиному откликнулось соседнее чудовище с есенинской пронзительной грустью.

- Третий год, товарищ майор, - пояснил я, показывая на грязных дембелей, - Они все тут третий год служат.