Вернуть дракона - страница 2

Но, очевидно, саму маму такое положение никак не устраивало, раз она предпочла другую жизнь. Отец тоже как будто был счастлив с новой женой, несмотря на все ее недостатки, а потому Касси не имела права обвинять мачеху во всех бедах. Быть может, им даже удалось бы подружиться, раз уж они стали одной семьей, если бы Ниобея пожелала сделать хоть шаг навстречу падчерице. Но та не испытывала к ней не только материнских, но и вовсе хоть сколько-нибудь теплых чувств и просто терпела в ставшем теперь и ее доме, делая все возможное, чтобы Касси по достижении совершеннолетия не захотелось остаться в нем ни одной лишней минуты.

Вот и сейчас, неприязненно оглядев падчерицу с ног до головы, она с чувствительной насмешкой заметила, что платья Кассандры способен купить лишь слепой, и то под страхом смертной казни. Не особо рассчитывающая на успех Касси лишь еще ниже склонила голову и заставила себя промолчать в ответ. Уж не перед мачехой ей доказывать собственную состоятельность. Касси продала уже семь платьев, заключив договор с лавочницей на соседней улице, и, если часть заработанных ею денег шла не в дом, то в том не было ее вины. Отец почти не появлялся на женской половине дома и ни разу после побега первой жены не поинтересовался жизнью дочери. Мачеха находила падчерицу бесталанной дармоедкой, а Касси только и считала дни до своего семнадцатого дня рождения, чтобы начать самостоятельную жизнь, а не уповать, подобно матери, на выгодный брак, а потом не разбивать сердца родным людям лишь из-за того, что собственное сердце дало слабину.

Накопления для первого шага во взрослую действительность у Касси имелись: пусть лавочница брала себе половину выручки, все же ее платья стоили достаточно, чтобы Касси уже сейчас могла снять скромную комнату в не самом захудалом гостевом доме и закупить материал на пару новых нарядов. А если еще и заложить немногочисленные украшения, также доставшиеся Касси по наследству от сбежавшей матери, то около года она сможет прожить даже без единой продажи. Все равно носить драгоценности Касси не станет: она была слишком сердита на мать, столь безжалостно бросившую дочь и словно бы забывшую о ее существовании. За пять минувших лет та даже письма ей ни одного не написала, и Касси позволила себе забыть все то хорошее, что было между ними до этого отвратительного поступка. Так оказалось проще смириться с тем, что мать предпочла дочери чужого мужчину, и не впасть в уныние, считая себя никчемной и не заслуживающей хоть сколько-нибудь нежных чувств. Не зря же…

Касси тряхнула головой, не позволяя себе поддаться накатившему отчаянию, которое было верным спутником ее одиноких вечеров, однако смотревшая на нее сверху вниз Ниобея поняла все по-своему.

— Не согласна? — усмехнулась она. — Быть может, считаешь, что я не способна отличить красивое платье от уродливого? В таком случае вынуждена тебя разочаровать: не только я придерживаюсь мнения, что твои подделки никуда не годятся. Не далее как вчера, когда дори Галена привезла мне этот наряд, я показала ей твои работы в надежде, что, быть может, в них есть хоть капля таланта. Но, увы, приговор был суров, и я, наверное, пожалею тебя и не стану приводить все те эпитеты, которые она использовала, распекая твои фантазии. Одно лишь повторю: подобная безвкусица никогда не появится в витринах ее салона!

Если Ниобея рассчитывала этими словами унизить падчерицу, то ей это не удалось. Касси, пожалуй, навсегда отказалась бы от своего увлечения, узнай она, что дори Галене понравились ее работы. Упаси Ивон[4] от подобной покровительницы! Касси не считала себя законодательницей в мире авгинской моды, но ей бы и в страшном сне не приснилось появиться на людях в аляповатых и вызывающе развратных платьях дори Галены.

К сожалению, далеко не все местные красавицы считали так же, как Касси, потому салон дори Галены процветал и спрос зачастую превышал предложение, несмотря на совершенно астрономические цены на сшитые ею наряды. Касси даже думать боялась, сколько стоило нынешнее мачехино платье. Вряд ли сильно дешевле, чем последний корабль ее мужа. Возможно, задумайся отец над столь неразумными тратами второй жены, и его нынешнее положение оказалось бы не столь плачевным. Но он был без ума от Ниобеи, всячески баловал ее и сына и даже слышать не хотел о том, чтобы в чем-то их ограничивать. Что оставалось Касси? Лишь утешать себя мыслями о том, что ее эти проблемы вскоре перестанут касаться.