Вернуть и завоевать, или Курортный роман с продолжением (СИ) - страница 11
Нет, нет, нет.
— Ну, просто, — вот в этом сейчас Аня почти не врала. — Мне завтра прямо с утра надо во много мест попасть. К тому же, своя постель…
Она уже два года жила отдельно от родителей. Конечно, мама с папой помогли с первым взносом, но дальше Аня сама потихоньку выплачивала ипотечный кредит.
— Ладно, езжай, — сказала мама.
Теперь можно было немного выдохнуть. Потому что еще порцию таких разговором она бы сейчас точно не выдержала. Слишком близко мама подбиралась к сути того, что Аня от себя самой старалась скрыть.
Когда она добралась до своей однушки-студии, уже наступила ночь. Но, несмотря на усталость, спать ей не хотелось нисколько. Чемодан свой, приехавший стараниями Нины, она так и не распаковала. Как будто это было табу, запрещающий знак. Нельзя касаться прошлого.
А вот душ принять надо было, Аня взяла полотенце и ушла в ванную. Разделась, однако в душевую кабину не полезла, а замерла перед зеркалом, глядя сквозь себя в пространство. Потом непроизвольным жестом коснулась живота.
Месячные за это время у нее были, но какие-то странные. И длились всего один день.
Это ничего, сказала она себе, включила воду и залезла под душ.
***
Ночь прошла, утром уже многое воспринималось иначе. Здесь, дома, у Ани была другая жизнь, а то, что случилось в прошлом… Этот печальный опыт — как камень, упавший на дно пруда. Пошли круги по воде и пропали. Забыто.
Ей надо было перестраиваться после отпуска, входить в режим. Аня хорошо себе представляла, что на новом месте придется впахивать, особенно, первое время, пока наработает авторитет. И конечно же, нужно соответственно выглядеть. Ибо первое впечатление, которое о ней составят, потом крайне трудно будет переломить.
Но, прежде всего, Аня с утра разобрала чемодан и отправила в стирку всю одежду. Неважно, что она ничего этого не надевала, нужно было обнулить, стереть ассоциации. Платье, в котором она была в тот самый вечер, Аня выбросила сразу. А заодно и босоножки, все равно потеряли товарный вид за десять дней хождения на пляж.
Теперь об отпускном безумии напоминала только сумочка. Аня долго вертела ее в руках. Выбросить новую сумку было жалко, но, наверное, ей бы никогда не удалось забыть, как он вытряхивал на стол содержимое и резал ее словами.
«Ну? Где твой клофелин, детка? Или что там у тебя с собой?! Какая еще дурь?»
Аня схватила сумку и понеслась к входной двери.
Нет, сумку она все-таки не выбросила. Она затолкала в самую глубокую глубину шкафа-купе. Пусть лежит, как тайное предупреждение о том, что нельзя мнить себя самой умной, и наивно думать, что можешь всегда контролировать ситуацию.
Но вот, сумка отправилась с глаз долой, теперь можно было начать подготовку к новому этапу в жизни. Она наконец позавтракала, проведя большую часть времени за гаджетом. Надо было записаться в салон и в студию к знакомому стилисту, кроме того, заняться гардеробом. И все это срочно, а у нее всего два дня.
***
Еще Аня хотела поменять образ, может быть, состричь волосы или перекраситься. Ну… Чтобы стать неузнаваемой. Однако, оказавшись в кресле у стилиста, который хвалил ее загар, но ругал за то, что совсем не следила за волосами и запустила ногти, Аня подумала, что нет. Ради какого-то неприятного типа, с которым она больше никогда не встретится, она не станет стирать себя.
— Выгорели совсем, это же все снимать надо, — ворчал парень. — Кончики секутся.
Она улыбнулась ему в зеркало:
— Просто подровняй, ладно?
Худощавый парень с асимметричной стрижкой вздохнул:
— Ладно, попробуем подпитать. Но вот это безобразие, — он показал секущиеся кончики. — Убрать придется.
Пока он колдовал, Аня сидела, смежив веки, мыслями была далеко. Наконец все было готово. Из зеркала на нее смотрела она и не совсем она. У прежней Ани взгляд был… другой. А вот с волосами теперь было все в порядке.
— Стас, просто богично. И даже не видно, что подкоротил!
— Хммм?! — хмыкнул парень.
И надиктовал ей целый список средств ухода. И еще под конец сказал:
— Надумаешь красить, ради бога, не делай это у себя в ванной, как куркулиха. А приходи ко мне.
Аня хихикнула, а он вдруг сказал: