Верол Каторо - страница 3

— Ну, и чего же вы хотите, пришелец?!

В слово «пришелец» Владимир Николаевич вложил столько ядовитого сарказма, что любой истинный пришелец на месте Бучкова молча встал бы и ушел, осторожно притворив за собой дверь…

— Я же сказал: принес вам рассказы, — спокойно ответил гость, с любопытством наблюдая за выражением лица Владимира Николаевича.

— Да, конечно, рассказы… — задумчиво молвил Владимир Николаевич. Потом он снова протер очки и, наконец, протянул руку: — Ну что ж, давайте ваши рассказы…

«А что, может, открыть рубрику «Шизофрения для всех»? Или «Мир глазами параноика»? — размышлял Владимир Николаевич, наблюдая, как Бучков достает из «кейса» целую пачку… Пришелец положил на край стола стопку рукописей и вместе с ней странную коробочку, похожую на совершенно плоскую пишущую машинку с миниатюрной кареткой.

— Пожалуйста! — Бучков с легким поклоном пододвинул стопку Владимиру Николаевичу. — Правда, тут есть небольшая трудность…

Владимир Николаевич взял верхний рассказ и прочел надпись на первом листе:

— Очень интересно! — оживленно проговорил он. — Непременно прочту, непременно! Спасибо вам большое! Непременно!..

— Минуточку, Владимир Николаевич! — перебил его гость. — Дело в том, что это все напечатано на языке оригинала, а ведь вы, по-моему, не очень владеете языком бимбо?

— Да, пожалуй, не очень… — вынужден был согласиться с ним Владимир Николаевич.

— Поэтому, — Бучков встал и взял в руки «пишущую машинку», — я и принес вам переводчик. Вот здесь, видите, сбоку, панель с кнопочками? А на кнопочках, приглядитесь, надписи: русский, английский, французский и так далее, всего сорок наиболее распространенных земных языков. Чтобы выполнить перевод, вы должны взять листок с текстом на языке бимбо и лист чистой бумаги, сложить их вместе — вот так, видите? — вставить сюда, нажать сначала кнопку «русский», а затем кнопку включения…

Аппарат тоненько заскрипел, втянул в себя оба листа и тут же выплюнул их с другой стороны.

— Пожалуйста, прочтите теперь!

— прочел Владимир Николаевич на листе, вынутом из «пишущей машинки».

— Ну что ж, название симпатичное… — произнес он и закрыл глаза. Ему показалось, что стоит только посидеть несколько минут вот так, с закрытыми глазами, и все пропадет: и Бучков из психбольницы с созвездия Водолея, и «переводчик» с языка бимбо, замаскированный под пишущую машинку, и «Галактическая медуза» Верола Каторо…

— Владимир Николаевич, — услышал он спокойный голос посетителя, я вас не понимаю. Вы что, мне не верите? Вы же редактор, образованный человек… Скажите, вы видели когда-либо такой переводчик? Или, может быть, слыхали от кого-нибудь?.. А о планете Бимбо?..

— Ну, о Бимбо я, положим, не слышал, — открыл глаза Владимир Николаевич. — Но пришельцы у меня бывали. И письма они писали. Вот там, в шкафу… Гляньте, если интересно.

— Неинтересно! — отрезал Бучков. — Мы с вами зря теряем время. Я вам дело предлагаю, доказательства предъявляю, а у вас стандартная реакция: «психбольница, шизофрения…» Ну ладно, считайте, как вам угодно, но давайте закончим дело…

— Я же сказал, что прочту ваши рукописи, — изумился Владимир Николаевич. — Чего же вы еще хотите?

— Дело в том, что это не мои рукописи, — ответил пришелец. — Это «самотек» из моей редакции. Честно говоря, Владимир Николаевич, — у меня цейтнот! Нет ни времени, ни материала для номера. Только поэтому я иду на такое неслыханное нарушение законов космической этики: контакт с вами. У нас на Бимбо кризис фантастики — все вторично и ни одной свежей мысли. У вас, должно быть, по другому… Такой уважаемый журнал, как ваш… Я, правда, давно не читаю фантастики в журналах, знаете, насмотришься на эти рукописи… Я предлагаю вам честную сделку: вы даете мне десяток рассказов из вашего самотека, а я оставлю здесь столько же своих. Мне, как и вам, хочется чего-нибудь новенького, свеженького, какую-нибудь «изюминку»… А что может быть лучше рассказов из другой Галактики?

«Черт возьми, — лихорадочно думал Владимир Николаевич, — если это правда, то у меня есть шанс обеспечить себя рассказами на год вперед. А если нет? Но почему нет? Рассказы-то — вот они… И что я теряю?»