Вершина Красной Звезды - страница 23

Невозмутимо вытряхиваю новую футболку из полиэтиленового пакета и, надев его на руку, осторожно беру кассету двумя пальцами. Она действительно японская, новая, запечатанная в пленку, и картинка на коробке не оставляет сомнений — порнушка чистой воды. Брезгливо пакую ее в пакет — будет Веверсу вещдок.

— Какого черта ты творишь…?! — заводится инспектор.

— Это статья, и я еще с ума не сошел, чтобы за кого-то в тюрьму садиться. Сейчас наберу Щелокову — наглею я — и вызовем опергруппу с Петровки. Криминалист снимет отпечатки пальцев с этой кассеты. Начнется следствие — узнаем, кто ее купил и подкинул в мой чемодан. Вот кто подкинул, тот у нас и сядет.

Усатый быстро приходит в себя и командует своим подчиненным.

— Проводите его в кабинет для личного досмотра.

— Да, счаз… — ухмыляюсь я — чтобы вы мне там еще и наркоту в карман подкинули? Не фига! Буду здесь оперативников ждать. Заодно и покурю пока.

Нагло усаживаюсь на стол для досмотра, достаю из пачки сигарету и щелкаю зажигалкой.

— Ах, ты щенок сопливый…!

Один из таможенников не выдерживает и бросается ко мне, пытаясь вырвать сигарету из моего рта, но Альдона начеку. Быстрое движение, и вот уже парень летит в сторону, сшибая по дороге еще одного своего сослуживца. Кто-то из женщин испуганно кричит, а я, не теряя времени, запрыгиваю с ногами на стол, усугубляя начавшийся бардак.

— Чем дальше я узнаю таможенников, тем больше мне нравятся гаишники! — кричу я, подзадоривая нападающих и уворачиваясь от их протянутых рук.

— А ну стоять! — раздается начальственный рык.

Ко мне бросились сотрудники в штатском и невысокий круглолицый мужчина с большими залысинами. Сдернули меня со стола, больно заломили руки. Кто-то выдернул сигарету изо рта и раздавил ее ботинком. В нос сунули развернутое комитетское удостоверение:

— Всем оставаться на своих местах, проводится спецоперация!

Уф-ф, кажется сработало! Все, включая таможенников, послушно застыли на месте.

— Виктор Селезнев…! — лысый наконец, пробрался ко мне через толпу. Ласково улыбнулся, прямо как родному — Ну, так я и знал. Что, паршивец, доигрался? Клубничку любишь?

— А кто ж ее не любит, Филипп Денисович? — раздался от входа еще один громкий голос. Все дружно обернулись. В накопитель вошел генерал Веверс в сопровождении вооруженных автоматами людей.

Ну, а дальше прямо сцена из Ревизора — все замерли, два высокопоставленных комитетчика, молча, сверлят друг друга взглядом. И у обоих при этом ни один мускул на лице не дрогнул, я аж восхитился такой выдержкой.

Так что если кто-то рассчитывал, что они сейчас начнут при всех выяснять отношения, то это зря. Веверс просто кивнул Бобкову на выход и тот, выдержав для приличия несколько секунд, спокойно пошел к дверям. Ну, и все его бобики за ним. Колонну замкнули автоматчики, сопровождавшие Веверса.

— Инспектор, продолжайте досмотр — генерал перевел взгляд на усатого таможенника — и давайте дальше без глупостей. После смены подадите рапорт начальству с подробным описанием произошедшего инцидента. И не забудьте в нем упомянуть, от кого получили устное распоряжение по поводу Селезнева.

Подавленный таможенник кивнул и поспешно приступил к своим обязанностям. Тут же заработали и другие стойки, причем все пять сразу. Во всех таможенниках вдруг проснулась удивительная тяга к работе.

Генерал кивком подозвал к себе дочь и, приобняв за плечо, отвел ее в сторону. Они о чем-то тихо и недолго переговорили, причем разговор у них точно шел не на русском. Затем погладив Альдону по голове, Имант невесомо поцеловал дочь в лоб и удалился, не забыв прихватить со стола злополучную кассету. Даже странно было видеть выражение отцовской заботы от этого сурового латыша. Снежная Королева кажется и сама такого не ожидала, уж слишком растерянной она выглядела в тот момент.

Я естественно освободился первым, усатый даже не стал дальше потрошить мой чемодан. А зачем? Все, что его интересовало, он уже нашел. Ага… на свою больную голову. Подумал бы лучше, в чьи интриги ввязался. Забыл, что когда паны дерутся, чубы-то у холопов трещат? Но видимо, дело было не в одной банальной мести нашей группе за предыдущее унижение. Подозреваю, что Бобков посулил ему еще что-то — скорее всего содействие в повышении по службе.