Вершины не спят (Книга 2) - страница 9
Думасара знала, что в Красной Армии нет ни полковников, ни генералов, но хотела приветствием подчеркнуть уважение к гостю.
— Салям алейкум, генерал, — шутил и Астемир.
— Алейкум салям, — отвечали гости.
— Как здоровье Сарымы? — спрашивала Думасара. — Как здоровье детей и Дисы?
Эльдар, как всегда, был очень рад встрече с семьей, которую считал своей родной, был рад тому, что застал здесь Лю, спрашивал, что пишет из Москвы Тембот. Не собирается ли Думасара навестить в столице своего старшего сына.
Думасара отвечала:
— Клянусь аллахом, я переселюсь в Москву к старшему сыну. Хватит мне месить грязь в Шхальмивоко и защищать своего мужа от глупых односельчан. Может быть, ты слыхал о происшествии в нашей школе? — спрашивала она Эльдара, имея в виду именно тот недавний случай, когда ей пришлось вскинуть винтовку, но, к счастью, ей не пришлось выстрелить.
Думасара не подозревала, что действительно одним из поводов приезда Эльдара послужил именно этот случай, получивший огласку по всей Кабарде, ставший известным и в Москве. Но пока что Эльдар на этот счет помалкивал и только улыбался. Думасара между тем продолжала говорить:
— Разве я единственная опора Советской власти? Нет, так о себе думает спесивый Давлет. Но, видит аллах, лопнет мое терпение и я куплю себе билет в Москву. Степан Ильич в Москве, он найдет мне место под крышей... Там в Москве я стану такой нарядной, что и Астемир меня не узнает.
— Я и тут перестаю тебя узнавать, — пошутил Астемир.
Но Эльдар поддержал Думасару:
— Мы поедем с тобой вместе, биба[3]. Меня как раз вызывают в Москву. И знали бы вы зачем? Нет, вы не поверите.
— Я тебе верю, — говорила Думасара, — я поеду с тобой хоть куда, хоть на край света, где земля подвешена к небу. Что может удержать меня? Я могу в Москве и к Казгирею обратиться. Я слышала, Казгирей давно вернулся из Турции. Ведь вот в Шхальмивоко не поехал, а поехал прямо в Москву. Неужели он не примет женщину из Кабарды? Я помню его благовоспитанность.
— Боюсь, что к Казгирею ты уже опоздала, — заметил Эльдар с каким-то тайным смыслом. — Но разве тебе не жалко оставить Астемира?
— Нет, я перестаю жалеть его. Все равно я его вижу только тогда, когда он спит или садится к столу. Или тогда, когда я должна стоять за ним с винтовкой. Хватит! А Лю все равно теперь чужой сын, вроде как сирота. Его должна воспитывать школа. Это мне сказал сам Астемир. Вот он уже уходит.
— Как! Лю уже уходит! — спохватился Эльдар. — Нет, ты постой, Лю. Мне нужно поговорить об одном деле с тобой и с Тиной. А потом сядешь на коня. Аюб доставит тебя к дороге. Там подсядешь на какую-нибудь подводу. — Эльдар кивнул в сторону вестового: — Ты, Аюб, заведи коней куда-нибудь подальше, чтобы их пока никто не видел; меньше глаз — меньше неприятностей...
— Это верно, — сказал Астемир. — Может, Жираслан уже сидит где-нибудь за кустом.
Воистину, хорошо начавшийся день продолжал осыпать Лю своими щедротами: не так уж часто случается поговорить о делах с таким человеком, как Эльдар, а возможность прогарцевать верхом на великолепном Эльмесе рядом с Аюбом совсем вскружила голову. Но вот что плохо: неужели Эльдар опять станет пугать девочку — выспрашивать, не прячется ли Жираслан у княгини. И как бы в ответ на эти опасения Эльдар проговорил:
— Я передумал, Лю. Ты иди в школу, делай свое дело, а мы тут будем делать свое.
— А ты же обещал дать мне коня?
— Это конечно. Привыкай к хорошему коню. Думасара была явно довольна: ее сын сядет на коня.
— Собирайся, собирайся, — поторапливала она Лю. — Бери сундучок.
Кроме еды, Лю сложил в сундучок рубашку, учебники, тетради, карандаши и, наконец, трубу, с которой он не расставался никогда, с тех пор как стал трубачом. А государственную бумагу он спрятал в шапку.
Аюб, уже сидя в седле, подал руку.
— Смотри, Лю, не упади, — предупредил Астемир.
Ну да — не упади! Теперь не те времена, когда Лю рано утром подсаживали на отцовского коня, а вечером, когда конь приходил домой, осторожно снимали, хотя он и умел сплясать на широком конском крупе кабардинку. Но как давно это было! И вот — не странно ли? — опять как бы повторяется то, что уже случилось. Опять ищут Жираслана, опять Лю не терпится прогарцевать на коне.