Верстальщику: Адаптация - страница 12

- Папа, - тихо произнес мальчик.

- Тш-ш! Тихо, - прошептал Кайл.

Он закрыл глаза в кромешной темноте, стараясь определить источник звука на слух. Шагов он больше не слышал, но неожиданно для себя совершенно четко мог различить звук скрежета чьих-то зубов, так близко, словно их владелец находился прямо напротив него. Так близко, что он готов был поклясться, что чувствует на своем лице его дыхание. Кайл протянул вперед руку и его пальцы уткнулись в грубую шероховатую материю комбинезона. От неожиданности он широко раскрыл глаза, но его окружала кромешная темнота. Вдруг зажегся ослепительный свет! Кайл зажмурился от яркой вспышки. Прижимая одной рукой мальчишку к груди, а второй закрывая глаза от света, он сделал несколько шагов назад и наткнулся спиной на стену. Кайл открыл глаза. Было темно. Он дважды открыл и закрыл глаза, но ничего не увидел. Несколько мгновений он ничего не видели, словно привыкая к темноте после ослепительного света во сне.

Этот сон Кайл видел каждую ночь. Он лежал на кровати, одной рукой прижимая одеяло к груди, а вторую выставив перед собой. Воздух словно вибрировал от постоянного гудения вентиляторов и систем жизнеобеспечения станции и мыслей… мыслей, которые не покидали его голову последний год. Он опустил руку. В полумраке перед его взором в трехсотый раз все отчетливее прорисовывался облупившийся потолок индивидуальной капсулы три на три метра с высотой потолка не выше двух метров. Узкая кровать, стул, хлипкий столик, ящики и ионизационная капсула занимали почти все пространство. В комнате буквально нельзя было развернуться и приходилось протискиваться боком. Это не комната. Это нора. На космическом атолле ты всегда находился в пространстве, ограниченном со всех сторон. Единственным местом, где ты мог побыть наедине и не свихнуться от постоянного роя людей, был этот пятачок с кроватью и душевой кабиной. Ионизационные капсулы могли позволить себе, пожалуй, только Крысы, для остальных же это было слишком дорогостоящим удовольствием. В трущобах люди жили в обычных бараках по десять и более человек. За этот год, проведенный на ТАУ-15, Кайл почти привык к этой обстановке. Привык, но не смирился с ней. На заработок Крыс он мог себе позволить жить в гораздо лучшей каюте, но предпочитал тратить деньги на другое. В этой же конуре он только спал и то не всегда.

Он медленно сел на верхней кровати блока, опершись руками о ее край. На его шее на тонкой цепи из неокарбона медленно покачивался куб. Это был тот самый куб черного матового цвета, который Гилиам швырнул ему при последней встрече. На одной из его граней находился экран. В неактивном режиме он был пуст, чтобы никто не мог видеть количество Т-коинов его владельца. Активизировался он путем прикладывания пальца руки владельца к грани сбоку от экрана. Фактически куб был именным. Так что если у вас похищали куб, то вместе с ним грабители забирали и палец вашей руки. Крысы были достаточно сплоченным сообществом, со своей иерархией и кодексом поведения. В их кругах кражи практически не встречались, а провинившиеся жестоко наказывались. В трущобах же нередко можно было встретить людей без пальцев на руках. Т-коины – это то, за что ты мог купить еду, одежду, космические скутера, женщин, влияние – нормальную жизнь и никто не спросит кто ты и откуда. Если, конечно, количество кредитов в твоем кубе достаточно для всего этого удовольствия. На этом кубе было все наследство, доставшееся Кайлу от прошлой жизни.

Кайл, перестав подергивать носком в воздухе, достал из кармана миниатюрную музыкальную шкатулку, которую еще ребенком нашел в грузовом отсеке одного из списанных транспортных кораблей. Это была шкатулка из красного дерева с искусной витиеватой резьбой и замысловатыми вставками из других пород дерева. На ТАУ-15 подобная вещица, тем более из настоящего дерева стоила немало кредитов, но даже этой суммы было недостаточно, чтобы вырваться из трущоб нижних уровней. Он потратил немало времени, прежде чем привести ее в порядок после более чем трехсотлетнего забвения. Он всегда носил ее с собой не столько как ценную вещь, которую можно было бы всегда сбыть в черный день, сколько как напоминание о другом мире, в который он надеялся вернуться. Его пальцы аккуратно захватили маленькую ручку и стали медленно вращать ее. Восемнадцать крохотных блестящих металлических пластин, цепляясь за выступы на вращающемся барабане, дрожали и рассыпали в воздухе звонкую мелодию. Кайл медленно вращал рукоятку и завороженно наблюдал, как нотка за ноткой, то низкая, то высокая, звонко сыплются из шкатулки.