Верстальщику: Адаптация - страница 8
- Вот, - прохрипел Мэт, указав жестом толстой руки на экран. – Несуществующие картинки несуществующих планет. Доволен?
- Спасибо, - спокойно ответил Табет.
Бармен, покачав головой, вновь придался своей медитации натирая стакан.
- А кто-нибудь знает, что происходит в карантине? – спросил кто-то из бригады.
- Мы нет. Это же карантин, - ответил Чаукин.
- То есть человека уводят в никуда и больше о нем никто ничего не узнает, даже не проведут похоронные процедуры и это всех устраивает?
- Их лечат. Но антидота очень мало… - ответил Табет.
- А я слышал, что они, - Моран указал пальцем куда-то вверх. - Они забирают в карантин всех подряд, и здоровых людей тоже.
- Есть те, кто вернулся, ты сам знаешь.
- Но мало…
- Да кому ты там нужен? - усмехнулся один из работников, гримасничая повторив движение Морана, указывая пальцем вверх.
- А я откуда знаю, но у Питерсона ведь действительно не было пятен. Мы же там все на осмотре бок о бок, в чем мать родила, стояли. Кто-нибудь видел хоть одно синее пятно у Питерсона, а? – не успокаивался Моран. - Ах, да и еще не забывай, мы все живем на станции, нижние уровни которой кишат синегнойными готовыми сожрать нас в любой момент. Отличное соседство.
- Нижние уровни изолированы.
- Ты контролируешь двери, которые сейчас закрыты?
В следующее мгновение Чаукин отвесил Морану подзатыльник, добавив: - Ты как с бригадиром разговариваешь? Еще одно слово и я тебя лично к этим тварям на обед отправлю.
В воздухе повисло молчание. Через несколько минут все постепенно стали расходиться. И когда остались только Табет с Чаукином, тот обратился к своему другу.
– Табет, – произнес он слегка поплывшим от самогона голосом. – Ты ведь умный мужик. У тебя прекрасное образование. Бригадир - это здорово, конечно, но почему ты не пытаешься попасть на верхние уровни? Ладно я, но ты училище окончил, у тебя этот, сертификат есть…
– Ты думаешь, я не пытался? – выдохнул Табет. – После изоляции на одном атолле деление людей происходит уже по иному признаку. Система кодов «свой-чужой» изменилась безвозвратно. Никто не даст мне, простой Крысе, подняться выше восьмого уровня. И это ощущение вражды, за годы созревшее вплоть до желания уничтожения «не своего», обрело черты очевидного представления о мире, засев в самом подсознании, неподвластное никаким разумным доводам. Мы потеряли Землю, но волей случая – либо по воле Создателя, в которого, кстати, уже почти никто не верит – нам был дан второй шанс. И вместо того, чтобы сплотиться и вместе искать новый дом, человек совершает роковую ошибку – уподобившись первобытным дикарям, он начинает делить имеющийся ресурс. А если ему казалось, что его доля была несправедливо мала, а так было всегда, он начинал убивать себе подобных – ради того, чтобы забрать у них красивый камень синего цвета. Транжиря при этом впустую ресурсы и деградируя технически.
– Боюсь, третьего шанса нам никто не даст? – спросил Чаукин.
– Его нужно заслужить. Там, – Табет поднял указательный палец вверх. – Мы не нужны. А главная проблема – каждая сторона думает, что должна измениться другая.
- Учитывая, что все равно все лгут, не так уж и страшно, что никто никого не слушает.
- Это не может продолжаться вечно.
- Ну почему же? Я слышал, рабство было формой собственности на протяжении веков. Считай, что у нас свободная форма рабства, ну… или очень хреновый вид свободы.
Табет улыбнулся: - Юмор. Юмор — это хорошо. Он позволяет пережить то, с чем мы не можем справиться.
- Ты веришь в Создателя, но как же он допустил, что человечество оказалось в такой заднице?
- Возможно, Создатель изощрен, но не злонамерен. Тем более не он лишил нас дома, а мы сами.
- Но разве он не оставил человечество погибать во мраке космоса?
- Ну, не во мраке. И, возможно, человечество не есть совершенство в его замысле. Это очень эгоистично считать себя венцом совершенства. Возможно, человека сменит кто-то более совершенный, более развитый, способный лучше познать Вселенную.
- То есть мы, лишь переходная ступень? Как приматы перед человеком? Не очень обнадеживает.
- В рамках бесконечности совсем нет. Нам остается только верить.