Вертоградари над лозами - страница 3
И странен совет золотой:
– Вернись, вернись ты к дому,
– Все – опять, опять, опять!
Мой милый, пригожий, знакомый,
Куда отошел ты ждать!
1911
Розовый сад
Н. С. Гончаровой
Где небом дышит сельный крин
Разоблачится сад небес
(Вяч. Иванов)
Розовый сад
В яблонном цвету –
Оглянись назад
В твою высоту –
Примет твои мечты,
Твою печаль
Золотая как ты
Небесная даль.
И мелькнет, и блеснет река
За лугами синими – там,
Плывет рука
Среди трав – к цветам.
И ты окружен, оглушен
Пеньем, игрою пчел –
Куда ты пришел!
– В розовый сад, в зеленый сон.
Ты земное в земном покинь,
Негодуя, терзаясь, любя!
– Небесная синь
Примет тебя
На реке
Г. А. Рачинскому
Вечерних вод пленительные стекла,
Вечерних вод целительная сонь!..
Не верь, – души сияние поблекло,
Поверь в сей сладкий, выспренний огонь.
У мудрых вод, у горести янтарной
Обиды в дреме скрой и позабудь;
А волны сладостию светозарной
Свежат тебе чело, уста и грудь.
Ты вод помазанник, печальник тайный
Скользи, скользи равниной золотой
В зеркально ясный и безкрайный
В давнишний розовый покой.
И что то опять настанет –
И весел будет полет!
А вечер бросает герани
На грудь усладившихся вод.
И за ветлами небо ясно,
И желтые их стволы
Упадают бесстрастно
В зеркала наплывающей
В зеркала уплывающей мглы.
И бьется нал берегом, бьется
И просится в пристань вод
Кустарник бедный;
А там несется
Чирков звенящий, победный полет.
И камыш замирающий плачет
И все говорит – ты наш!
И далеко и ясно маячит
Звон брошенных в воды чаш, –
Эти жребии отгорели
И душа одиноко живет.
О, пленитель моей свирели
Голубая излука вод
Гроза
. . . . . . . . Перуны,
В которых спит судьба моя
(Е. Баратынский)
Так: освежительный покров
Протянут днесь посеребенный
И стон взлетающих дерев
Проносится разгоряченный!
Но пререкания богов
Взор не постигнет ослепленный –
И, зыбкий берег свой храня,
Он жаждет возвращенья дня.
Неистово и буйно бел
Меч струй взрезает черноземы,
И цветик белый полетел
Без страха в смертные истомы, –
А там в платиновый предел
Возносят ликованья громы –
И весел бьет гремящий дождь
В стволы мерцающие рош.
И струйка тонкая бежит
Змеей по темным буеракам,
И молния вдали сгорит
Разоблачающим призраком,
Пронзая горний белый скит
Своим эфирно белым знаком,
Бросая свой блестящий меч
В земную тягостную сечь.
А там – блистает; – снова ты,
Полоска синяя лазури!
Родные, сладкие цветы,
Вы – пасынки огня и бури, –
Лазурь! лазурь! мечта мечты,
Ты ясная, как на гравюре,
Прийди и душу успокой,
Когда мятется сильный бой
1912
Красная Поляна
Рассвет
Откройте, откройте и не бойтесь, – хорошие, радостные вести!
(Т. Гофман)
И тайно мучили стены!
Мой взор, мой страстный взор
Вотще искал перемены,
Расстилая расшитый ковер;
Вотще о милой я плакал
И сердце разрывал!
Засов угрюмо звякал
И крепко меня запирал.
Воздвигались замки, озера.
Кладбища, равнины, поля –
Я светлого жаждал спора
С тобой, с тобою, земля. –
Но призрачной ты представала
И, краткий сон лепеча,
Ты тушила, ты избывала
Два дрожащих луча.
Теперь я пришел к порогу
В неродимой, чужой стране:
И кто мне предскажет дорогу,
Кто светлый явится мне?
…Повиснув облаком тонким,
Вручаешь дрожащий свет,
Мечом рассекаешь звонким
Мое сердце, даришь обет.
Я верю в новые годы,
Я их давно предсказал;
Отрекшись от темной свободы,
Я странный зов услыхал.
И теперь – слепец я счастливый! –
Бреду на свирель твою; –
Неволей моей горделивой
Живу, люблю и пою
Сад
Вот Маша Штальбаум, дочь очень почтенного советника
(Т. Гофман)
Не проснется, не услышит
Старый сад,
Лишь земля стыдливо дышит,
Звезды яркие горят.
Радость в сердце милом, старом,
В тихой звоннице звонит,
Стелется весенним паром
И тропинками бежит.
На траве седой сияет
Серебристый лед,
Ясный месяц освещает
Той дорожки поворот.
И бросает на ограду
Живоносные лучи, –
Проходи теперь по саду.
Улыбайся и молчи.
И трепещущей рукою
Ручку милую обняв,
Ты или тропой одною
Меж снегов и мертвых трав.
А весна – бежит, играет,
Примечает жемчуга,
Смертной ласкою ласкает
Истомленные снега
И подснежники роняет
На поемные луга
Март 1912
На завтра
На завтра темный день настанет
Спокойно молвит: – навсегда…
В туманы утренние канет
Моя певучая звезда;
И пыльный путь полями ляжет,
Маня угрюмой чередой,
И сердце ничего не скажет
Над бедною моей звездой.