Вервольф перед Рождеством - страница 4

Санта-Клаус в санях засмеялся и крикнул:

— Превосходно, малыш! Превосходно! Налегай!

Второй раз понукать не пришлось. Такого бега у него никогда в жизни не было! Он мчался, обласканный луной, в этой великолепной тьме, не замечая даже адского дыхания оленей позади. Едва заметные подергивания вожжей направляли его, но он едва замечал это, так очарован был он баснословным полетом вервольфа.

Это было прекрасно — будто рыскать по небесам с собственной стаей, и он не заметил, что Санта его постепенно направляет вниз, пока не возникли всего в дюймах под его бешено бегущими лапами покрытые снежной корочкой луковицы куполов. Поднялись навстречу, цепляя его за ноги, крыши, человек в красном крикнул: «Тпру!», Матиас взвизгнул, упал, проехался и сани тяжело остановились.

Поднявшись кое-как на задние лапы, Матиас сердито обернулся к Дедушке Рождеству:

— Это что еще?

— Наша первая остановка, Мэтти. Вспомни: моя работа — привозить подарки на Рождество хорошим детям.

— Не всем, — фыркнул Мэтт.

— Конечно, не всем. Только христианским — и еще в некоторых непредусмотренных случаях. Я же не мог бы выполнить желания всех детей на праздник. По крайней мере без чужой помощи не могу.

Святой в красной шубе пошел по крышам с мешком за спиной, сопровождаемый своей сверхъестественной тенью. Вокруг него закружился снежный вихрь, и Санта исчез, как изображение в помехах на экране.

Мэтт присел на корточки, задумался, почесал ухо, приглядывая за Грозой и Тайфуном, чьи стремления напасть и вцепиться ему в задницу далеко не до конца были развеяны звоном колокольчиков на упряжи. Вервольф зарычал на них, и они попятились, моргая и улыбаясь по-оленьи: как будто у них леденец во рту не тает.

— Ну-ну, Маттиас. Не груби товарищам по упряжке! — укорил его Пер Ноэль, появляясь из тумана, благоухая яблочным сидром и хвоей, залезая в сани уже без мешка. Темная тень потекла по земле и тоже всосалась в сани.

От этой тени у Мэтта мурашки пошли по шкуре, но вервольф не успел ничего сказать, как человек в санях прикрикнул, щелкнул бичом, и упряжка волшебных оленей, возглавляемая вервольфом, снова рванулась в звездную ночь.

Но необычный вожак упряжки, мчась по черному небу, задумался, и на следующей остановке спросил:

— А откуда ты знаешь, какие дети достойны подарка?

— А у меня, знаешь ли, список, — ответил Синерклаас. Он показал себе за спину — и тень соткалась в тощего, угловатого, крючконосого человека с мрачной миной и в темных одеждах. Он был слегка похож на эльфов, только большой и зловещий. Глаза у него сверкнули во мраке красным огнем, и он подал святому большую черную книгу.

При виде черного человека у Мэтта шерсть встала дыбом, он заскулил от страха. Ужасы детства пронеслись в голове, и он сжался под пылающим взглядом.

Святой Николай похлопал по книжке:

— Вот здесь все записи про всех детей, за которыми я слежу. Хорошие получают подарки. А плохие…

— Розги и на колени на уголь, — припомнил Мэтт.

— Ну, давно уже нет. Мы либерализовались, и Черному Питеру меньше стало работы. Как правило, плохим детям достаются дурные сны, а то и вообще ничего. Но записи он все равно ведет.

Епископ Мирликийский и его наказующий помощник ушли прочь с новым мешком подарков, а Маттиас прижался к земле, и, вспомнив приютское детство, подумал, что в мешке и не подарки могут быть, а кошмары или розга. Невыносимые воспоминания рвались прочь из ментального чулана, где он их запер, и Маттиас вздрогнул.

Натянув до предела постромки, вервольф лег на снег сердитой грудой подальше от оленей, но почти сразу его поднял рывок вожжей.

— Давай, Маттиас, не мрачней. Канун Рождества, и нам кучу работы надо проделать, пока нас не настиг терминатор.

— Терминатор? — пискнул вервольф, уносясь в ночь рывком мощных лап. — За нами гонится робот-убийца из будущего?

— Да нет! — засмеялся Санта-Клаус. — Конечно, нет. Но нас преследует солнце. Линия, где ночь переходит в день, называется терминатор. Сейчас мы едем прямо за ней, но она движется быстрее нас, и когда нас нагонит, я потеряю силу до следующего года. Магия Рождества начинается утром в сочельник и кончается, когда Рождество наступит. И к этому времени нам уже лучше бы быть на земле в Доме Рождества, иначе свалимся с небес и никакие количества «рождественской радости» нам не помогут. Так что вперед, вперед, все вперед!