Верю, чтобы познать - страница 39
- Да он Наполеону и в подметки-то не очень годится! Разве что...
- Что?
- Какое-то время мы вообще не показывались в лаборатории. Я наслаждался тем, что не надо было никуда спешить. Мы вдруг заметили, что пришла весна, помню, снег долго лежал в лесу под деревьями, а на улицах Москвы уже брызнули первые почки. Мы ничего не делали, и это бездействие угнетало нас сильнее, чем наши неудачи. Честно сказать - я опасался куда-либо звонить, чтобы в ответ не услышать грустное «нет». И не торопился искать своих. Тину - просто забыли... Жора тоже не торопил, мы выжидали. Ситуация должна была как-то разрешиться, мы это понимали. Прошли праздники...
- Мы просто теряем время, - как-то сказал я Жоре, чем вызвал его удивление.
- Разве ты до сих пор?!
Он недоумевал.
- Я плачу тебе бешеные деньги, а ты...
Это была шутка, но и укор.
- Ищи же!- сказал он еще раз, и теперь это прозвучало для меня, как приказ!
Мы решили искать. Но кого в первую очередь - Юру, Ию или Тамару, или Ваську Тамарова, или Альку Дубницкого?.. Может быть, все-таки Ушкова? Он как раз... Стас! Ага, Стас! Начнем с него! Тину? С чего бы вдруг Тину? Никто даже не произнёс её имени! Даже Жора!
Как-то вечером, роясь в сумке, я наткнулся на свою записную книжку, в которую уже много лет не заглядывал. Круг людей, с которыми мне приходилось работать, был очень узок, их имена я хорошо знал и телефоны их помнил наизусть. Я стал ее листать, я решил: пора.
- Мне отвечали незнакомые, чужие голоса. Вдруг я услышал знакомое до боли:
- Я слушаю?..
Это была Людочка, Лю!
- Кто такая Людочка? - спрашивает Лена, - ты о ней ни разу не упоминал.
- Привет, - сказал я, но она меня не узнала.
И я не признался: зачем мне сегодня Лю? Можно было порасспросить обо всем, разузнать тамошние новости, я не стал. Я узнавал и другие знакомые нотки, но у меня не было желания напоминать о себе. Нет, все ушло безвозвратно. Зачем?
- Что «все»? - спрашивает Лена.
- Ты бы чайку заварила, - говорю я.
Я звонил и звонил. Я знал, кого я искал. Нет, не Тину! Две недели плотных поисков привели меня в Киев. Только через несколько дней мне удалось напасть на след Ани. Удача обрушилась на меня поздним вечером. Это была ее тетя.
- Алло, слушаю.
В двух словах я рассказал, кто я есть, и как мог объяснил, зачем мне нужна Аня.
- Ой... нет!
И через секунду в уши мне полилась музыка гнева:
- Она бросила вашу науку к чертям собачьим, не трогайте вы ее больше, и ваша наука ей не нужна, и все вы, вместе взятые ...
Трубка умолкла, затем прошипела:
- И не трогайте вы ее, у нее все в порядке.
- Как ее найти?- спросил я.
Раздались короткие гудки. Я звонил до полуночи - тщетно. Я понимал, что тетка - родная кровь - никого не подпустит к своей племяннице, никого из жуткого советского прошлого, кто бы мог ей снова испортить спокойную жизнь. Почему мой выбор пал на Аню, я не мог себе объяснить. Мне было достаточно слышать тон голоса Аниной тетки и тех ничего не значащих двух-трех фраз, которыми она защищала Аню от моего желания встретиться с ней.
- Утром я позвонил ровно в шесть.
- Это я, - сказал я, - Рест.
- Слушайте...
Я не слушал.
- Рано или поздно я найду ее, так зачем же?..
В трубке снова запиликали короткие гудки.
В Киев я прилетел на следующее утро первым рейсом, и сразу же приступил к поискам дома Аниной тетки. А уже через час-полтора бродил в скверике у ее подъезда. Было около десяти и надеяться, что мне тут же повезет с нею встретиться, было бы просто смешно. Я отправился бродить по городу, в котором не был тысячу лет, наслаждаясь памятью тех далеких дней, когда я жил здесь в гостиницах, приезжая в город по разным делам. Здесь не было ни фонтанов, ни электронных часов, а вон там было кафе, где я всегда завтракал, а на той стороне стояли огромные каштаны, которые теперь заменены кленами, липами... Многое изменилось в облике Киева, изменился и я. Я смотрел другими глазами на все эти перемены и эти перемены меня не радовали. Я пообедал в кафе, посидел на скамеечке, любуясь видами Днепра, прошелся мимо чугунного крестителя Руси и направился к дому, где жила Анина тетка.