Весь Хайнлайн. Дорога доблести - страница 3

— Что случилось? — спросил я, — Девочке плохо?

— Да нет, — ответил Джедсон, оборачиваясь ко мне. — Она просто белая колдунья и работает в трансе. А сейчас утомилась, только и всего.

— А специальность у нее какая? — поинтересовался я.

— Готовая одежда.

— А? — У меня было полное право удивиться. Одно дело наколдовывать материю штуками, и совсем другое — выдать платье или костюм в готовом виде. Джедсон производил и продавал партии одежды, созданной только чарами. В основном спортивные костюмы, всякие новинки, модные женские ансамбли и прочее, требующее стиля, а не носкости. Обычно они снабжались предупреждениями «На один сезон», но в пределах этого сезона не оставляли желать ничего лучшего и были одобрены обществом защиты потребителей.

Однако изготавливались они не в один присест. Сначала создавались ткани — чаще всего этим занимался Уэлкер. Красители и рисунки добавлялись отдельно. У Джедсона были связи в Полумире, и его снабжали оттенками и фасонами, сотворенными специально для него. Для изготовления особой одежды он пользовался и старыми методами, и чарами, и у него работали некоторые из самых талантливых художников в этой области. По договоренности с ним его модельеры предоставляли свои чары Голливуду — он просил только, чтобы в титрах упоминалась его фамилия.

Но вернемся к светлой блондинке…

— Вот именно! — сказал Джедсон. — Готовая одежда, причем долговечная. Девочка — подлинный талант, это точно, У нее контракт с текстильной фабрикой в Джерси-Сити, но я уплатил тысячу долларов, чтобы своими глазами увидеть один раз, как она творит готовое изделие. Но нам пока не везет, хотя я уже все испробовал, кроме разве что раскаленных клещей.

Девочка посмотрела на него с ужасом, сестра — с возмущением, а Фельдштейн начал было возражать, но Джедсон его перебил:

— Фигура речи, и ничего больше. Вы же знаете, я не приверженец черной магии. Ну как, милочка, — продолжал он обращаясь к девушке, — ты готова попробовать еще раз?

Она кивнула, и он скомандовал:

— Отлично. Баюшки-баю!

И она опять попробовала, причем стонала умеренно и почти не плевалась. Эктоплазма вытекала свободно и действительно преобразилась не в материю, а в готовое изделие — изящное вечернее платье шестнадцатого размера, небесно-голубое из блестящего шелка. На редкость элегантное, и я не сомневался, что любой комиссионер, едва его увидит, тут же закажет солидную партию.

Джедсон схватил его, отрезал лоскуток, подверг его обычным проверкам, а под конец вынул из-под микроскопа и подпалил спичкой.

А потом выругался.

— Прах его побери, — сказал он. — Все ясно! Это вовсе не новое творение, она просто обновила старую тряпку.

— Ну и что? — сказал я. — Подумаешь!

— А? Арчи, подучился бы ты хоть немножко! То, что мы видели, творческой магией и не пахнет! Это платье, — он схватил его и встряхнул, — реально существовало где-то и когда-то. Она заполучила его частичку — нитку, а то и пуговицу и, применив законы гомеопатии и смежности, создала его подобие.

Я его отлично понял, потому что сам пускал в ход этот метод. Как-то раз я построил на собственной земле временную трибуну — пригодную для парадов или атлетических соревнований, — используя самые лучшие материалы (без железа!) и самых квалифицированных рабочих, причем исключительно старыми способами. Затем я распилил ее на кусочки. По закону смежности каждый кусочек был потенциально прежней трибуной. Я брал подряд поставить трибуны на Четвертое Июля или для зрителей циркового шествия и отправлял на место парочку чародеев, снабдив их кусочками по числу трибун, которые требовалось поставить. Они накладывали на каждый кусочек суточные чары, а когда отпадала надобность, трибуны исчезали сами без всяких хлопот.

Накладка вышла только один раз. Ученик чародея, которому было поручено наблюдать, как трибуны исчезают, и подбирать изначальные кусочки для дальнейшего употребления, поднял не ту деревяшку. И в следующий раз, когда мы ее использовали для съезда паломников, на углу Четырнадцатой улицы и Вайна вместо одной из трибун возникло четырехкомнатное новехонькое бунгало. Могли бы выйти неприятности, но я приколотил на него объявление: «Выставочный образец современного загородного дома» и поставил трибуны по обеим его сторонам.