Весь Кларк. Песни далекой Земли - страница 6

В 2008 году в Аспене состоялось первое секретное совещание Международного астрономического союза. Неподалеку от этого места в Колорадо впервые проводился эксперимент, теперь повторенный учеными десятка стран. Неделю спустя все правительства Земли получили Специальный бюллетень МАС № 55/08, носивший нарочито скромное название «Некоторые заметки о солнечных реакциях».

Казалось бы, новость о конце света должна вызвать панику. На самом же деле ответом стало ошеломленное молчание. Затем все пожали плечами и вернулись к повседневным делам.

Немногие правительства заглядывали вперед дальше срока своих полномочий, мало кто из людей — за пределы жизни внуков. К тому же астрономы могли ошибиться…

Если человечеству и вынесен приговор, дата казни не определена. В ближайшую тысячу лет Солнце не взорвется. А кто станет оплакивать сороковое поколение?

Ни одна из двух лун еще не взошла, когда машина двинулась в путь по самой известной дороге Тарны. За рулем сидел Брант. Он продолжал злиться на мэра из-за выговора. Пухлая рука главы поселка, как будто нечаянно касавшаяся его обнаженных плеч, совсем не успокаивала. Кроме водителя и мэра Уолдрон в машине находились советник Симмонс и два других влиятельных жителя Тарны. Мирная красота ночи и убаюкивающий ритм, с которым выплывали из мрака пальмы, освещенные фарами, быстро вернули Бранту привычный добродушный настрой. Как можно таить мелкие обиды в столь знаменательный момент?

Через десять минут они окажутся на месте Первой высадки — там, где началась история Талассы. Что их ждет? Лишь одно не вызывало сомнений: пришельцы ориентировались на маяк древнего корабля-сеятеля, действующий до сих пор. Значит, гости прибыли из соседней человеческой колонии. Они знали, что искать. С другой стороны, кто угодно, робот или разумное существо, мог обнаружить передатчик, сигналивший всей Вселенной, что здесь побывали люди.

Неожиданная мысль встревожила Бранта. Несколько лет назад маяк хотели отключить. Он не приносил пользы, зато вполне мог доставить немало проблем. Однако сентиментальные чувства возобладали над логикой. Перевес голосов был незначительным, но его хватило. Маяк продолжал работать. Отменять решение было поздно, и скоро Таласса могла поплатиться за опрометчивость.

Симмонс, облокотившись на спинку заднего сиденья, негромко разговаривал с главой поселка.

— Хельга, — произнес он, и Брант впервые услышал, как советник называет мэра по имени, — по-твоему, мы сможем с ними общаться? Сама знаешь, машинные языки развиваются быстро.

Для мэра это было новостью, но она хорошо умела скрывать невежество.

— Есть проблемы поважнее. Их и будем решать. Брант, можешь ехать медленнее? Хотелось бы добраться туда живой.

Водитель знал дорогу и не превышал скорости, но послушно сбавил до сорока километров в час. Бранту показалось, что мэр пытается отсрочить неизбежное. На ее плечи свалилась огромная ответственность. Это лишь второй корабль из внешнего мира, прибывший на Талассу. За событиями будет наблюдать вся планета.

— Кракан! — послышалось с заднего сиденья — Забыли фотоаппарат!

— Поздно возвращаться, — ответил Симмонс. — Успеем поснимать. Вряд ли они улетят, махнув ручкой.

В голосе советника слышались истерические нотки, и Брант его понимал. Кто мог сказать, что ожидает их за следующим холмом?

— Сообщу, господин президент, как только появится информация, — пообещала мэр Уолдрон по мобильной рации.

Брант, погруженный в размышления, не слышал сигнала вызова. Впервые он жалел, что недостаточно усердно изучал историю.

Столетия неумолимо сменяли друг друга. Становилось все очевиднее, что предсказанной астрономами катастрофы не избежать. Уточнялась и дата исполнения приговора. В 3600 году, плюс-минус семьдесят пять лет, Солнце станет Новой — не особо выдающейся, но достаточно крупной звездой. Каждый, кто вырос на Талассе, знал о тех далеких событиях.

Древний мыслитель заметил, что приговоренный к смерти чудесным образом обретает покой, узнав о предстоящей наутро казни. Подобное произошло с человечеством в последние годы третьего тысячелетия. В декабрьскую полночь, когда 2999 год сменился 3000-м, люди смирились с неизбежностью, но не утратили решимости. Живущие в третьем тысячелетии знали, что четвертое никогда не настанет.