Весь Мегрэ. Том 2 - страница 15
Мегрэ выдержал пять минут, может быть, чуть побольше. Глядя сквозь полуприкрытые веки на огород, который, казалось, курился под палящим солнцем, он наконец не выдержал и, отбросив самолюбие, решительно встал.
— Что ты еще надумал делать?
В эту минуту Мегрэ был похож на надувшегося малыша, которого застали за какой-нибудь шалостью. Такое выражение появлялось у него довольно часто, когда они бывали вдвоем с женой.
— Я уверен, что колорадские жуки опять набросились на баклажаны, — проворчал он. — И все из-за твоего салата…
Уже целый месяц у них шли перепалки из-за этого салата, посаженного г-жой Мегрэ на свободные места между кусчами баклажанов.
— Незачем земле даром пропадать, — заявила она. Тогда Мегрэ не возражал. Он и не подумал, что колорадский жук пожирает баклажанные листья еще охотнее, чем картофельную ботву. А теперь из-за салата нельзя было полить их раствором мышьяка.
Мегрэ, не расставаясь со своей широкополой соломенной шляпой, раз по десять на дню склонялся над бледно-зелеными листьями и осторожно переворачивал их, стараясь не упустить ни одного жучка. Он набирал их целую пригоршню и бросал в огонь, бурча себе что-то под нос и сердито поглядывая на жену.
— И все из-за твоего салата…
По правде говоря, с тех пор, как комиссар ушел на пенсию, он и часу спокойно не посидел в своем пресловутом шезлонге, который торжественно принес с базара у ратуши, поклявшись жене, что ежедневно будет проводить в нем послеполуденные часы.
А теперь он стоял на солнцепеке, в деревянных сабо на босу ногу, в синих холщовых штанах, которые болтались у него на бедрах, топорщась сзади, словно слоновья кожа, в крестьянской рубахе с затейливым узором, распахнутой на груди.
Мегрэ услышал стук деревянного молотка, прокатившийся в пустых и затененных комнатах, словно удары колокола под монастырскими сводами. Кто-то стучал у входной двери, и г-жа Мегрэ растерялась, как всегда в случаях, когда кто-нибудь приходил без предупреждения. Она издали посмотрела на мужа, словно спрашивая у него совета. Потом приподняла свой фартук, полный стручков, не зная, куда их высыпать, и наконец развязала его: она никогда не позволила бы себе подойти к двери в затрапезном виде.
Молоток стукнул еще раз, два, три — повелительно, прямо-таки гневно. В дрожащем воздухе Мегрэ послышались приглушенные звуки автомобильного мотора. Он по-прежнему стоял склонившись над баклажанами, в то время как его жена поправляла седые волосы перед маленьким зеркалом.
Едва она успела скрыться в тени дома, как распахнулась маленькая калитка со стороны переулка, которой пользовались только хорошие знакомые супругов Мегрэ, и показалась старая дама в трауре, высокомерная и в то же время такая забавная, что ее появление, должно быть, надолго запомнилось комиссару.
Помедлив секунду у калитки, она легким, решительным шагом, который так не вязался с ее возрастом, направилась прямо к Мегрэ.
— Послушайте, любезный… Только не вздумайте говорить, что вашего хозяина нет дома: я уже навела справки…
Она была высока, сухопара, на морщинистом лице сквозь густой слой пудры проступали от жары капельки пота. На лице особенно заметны были глаза — ярко-черные и необыкновенно живые.
— Сейчас же ступайте и скажите ему, что Бернадетта Аморель проехала сто километров, чтобы поговорить с ним.
У нее, конечно, не хватило терпения дожидаться перед закрытой дверью. Она из тех, кого не заставляют ждать. Она уже успела расспросить соседей, и ее не обманули закрытые ставни на окнах.
Показал ли ей кто-нибудь садовую калитку? Едва ли. Она и сама могла найти ее. И теперь она направлялась к маленькому тенистому дворику, куда только что вернулась хозяйка дома.
— Подите и передайте комиссару Мегрэ…
Г-жа Мегрэ недоумевала. Ее муж тяжелыми шагами шел вслед за старой дамой, с легкой насмешкой поглядывая на нее. Потом он сказал:
— Если вы потрудитесь войти в дом…
— Бьюсь об заклад, что он уже храпит после обеда. А что, он по-прежнему такой же толстый?
— Вы его хорошо знаете?
— А какое вам дело? Ступайте и скажите, что его ждет Бернадетта Аморель, а остальное вас не касается.