Весь мир театр - страница 15

– Спасибо, сэр, за рассказ, – поклонился Генри. – Когда Джозефу вас ждать?

Кучер зевнул, почесал волосатую грудь и глянул на солнце.

– Ну как обычно, на закате буду. Ну если только он снова не явится, я его найду и в карету запрягу, пусть так и знает.

– Он непременно придет, – еще раз поклонился Генри. – Можете не сомневаться.

С утра в городе начались беспорядки. Бушевали ремесленники, недовольные тем, что наводнившие Лондон в последнее время фламандцы сбивали устоявшиеся расценки. По этой причине театр был временно закрыт.

Друзья собрались в гримерной, достоинством которой было не только хорошее освещение из большого окна, но и расположение, исключающее незаметный подход и подслушивание.

– Значит, ты все же решился… – Роджерс с сомнением покачал головой. – Ты понимаешь, что если тебя поймают, то…

– Да, мистер Гай, я прекрасно представляю, чем мне это грозит! – перебил его Генри.

– Ладно, займемся делом. Сэм, ты принес вещи Саттона?

– Вот, держите, – Далтон взгромоздил на сосновый, потемневший от времени стол тюк с одеждой. – Они говорят: «Когда будем делить добро Саттона?»…А я им: «Еще и девяти дней не прошло, вы не боитесь, что Джозеф начнет являться к вам призраком и требовать свои шмотки»? – Сэм хитро усмехнулся. – Глупцы, испугались. Как чувствовал, что может барахло пригодиться.

Друзья погрузились в исследования содержимого тюка, откидывая в стороны то, что заведомо было непригодно для переодевания в Саттона.

Разворачивая камзол, Роджерс выронил какую-то перевязь, находившуюся в рукаве.

– Ого, что это? – он поднял перевязь и развернул ее, поднеся поближе к свету.

Она представляла собой нечто вроде пояса со множеством кармашков, от пояса также шли две лямки-помочи, на которых тоже располагались кармашки. Все было сделано из шелка телесного цвета, местами, для жесткости, сложенного и прошитого в несколько раз.

– Однако, вот как Саттон таскал свою косметику! – воскликнул Далтон, вытащив из одного кармашка пудреницу, а из другого – плоскую баночку с румянами. – А я-то думал, где он все хранит… Хитрец, ловко придумано – все с собой, и руки всегда свободны.

Генри выудил из пояса маленькое зеркальце, и восхищенно принялся крутить его в руках. Зеркальце! Это было настоящей драгоценностью!

– Отлично, Далтон! Посмотри, что там еще есть, и начинай гримировать Генри, время уже близится к вечеру. – Роджерс кинул пояс на колени Сэма.

В этот миг где-то на улице заржала лошадь и послышался характерный для конного экипажа звук поскрипывания и цоканья копыт. Роджерс ухмыльнулся.

– Ого, вот и Брукс, мой приятель. Я договорился арендовать его лошадь и карету…

– Я же еду в карете Шрусбери? – удивился Генри.

– Это не для тебя, а для меня и Далтона. Мы подождем в полумиле от замка, до восхода солнца. Если же ты не явишься… Будем считать, что тебя схватили.

Роджерс ободряюще похлопал Генри по плечу и выскользнул из комнаты. Далтон развернул лицо Генри к окну и свету:

– Ну-с, сударь, приступим…

Генри приближался к карете, сжимая в руках большую корзину с великолепными, темно-красными, будто кровь, розами. Он волновался перед первым дебютом в роли Саттона.

– А, мистер Саттон! – конюший расплылся в льстивой улыбке. – Доброго вам вечера, как я рад вас видеть! Благодарю за ваш подарок.

– Ты доволен? Вези быстро и аккуратно, и получишь еще!

– Мистер Саттон!

Конюший, воодушевленный таким обещанием даже не поленился соскочить с козлов и распахнуть дверцу кареты:

– Сюда, сюда цветочки поставьте, сударь.

– Оставь, любезный. – Генри применил это выражение, которое он часто слышал от Джозефа. Поставив цветы, он нырнул в глубь экипажа. Розы благоухали чертовски приятно, они были свежие, недавно срезанные. У Далтона оказались хорошие друзья-садовники, и они, не бесплатно, конечно, собрали корзину прекрасных цветов. Этот букет был тем самым тараном, которым он собирался взять двери замка. Была у корзины еще одна важная особенность – на самом ее дне, тщательно сложенное, лежало простое женское платье, в которое Генри собирался переодеться внутри замка.

– В Хэмптон-Корт? – поинтересовался кучер, видимо, просто для проформы. Генри вальяжно кивнул.