Весь мир театр - страница 21

– Мелисса, останься здесь, – приказала она одной из девушек. И, глядя на ее округлившиеся в страхе глаза, добавила: – Да не в комнате, а снаружи. Проследи, чтобы никто отсюда не выходил и никто не входил. Я пришлю тебе солдата, чтобы ты не боялась…

Генри закусил губу. Мышеловка захлопнулась.

Спальные покои опустели, к вящей радости Генри, который стоял уже ни жив, ни мертв.

Какое-то время слышались голоса из малой гостиной, но замолчали и они. Потянулось время. За портьерой было душно и пыльно. С улицы донесся звон часов, отбивавших полночь. Прошло уже больше часа.

Генри уже начал сомневаться, что Арабелла вернется. Возможно, она сочла безопаснее заночевать где-нибудь в другом месте. Но делать было нечего, за дверью гостиной слышались приглушенные голоса его сторожей.

Вскоре голоса раздались и в самой гостиной. Женский, принадлежащий Арабелле, расспросив, не произошло ли чего в ее отсутствие, разрешил Мелиссе и ее охраннику покинуть пост. Затем Арабелла попросила кого-то проверить её спальню и мужской голос ответил согласием.

– Проходи, дорогая моя! – в комнату вошел мужчина и плавным движением достал шпагу из ножен. Голос его был спокоен, но Генри почувствовал, что мужчина напряжен.

– Нет-нет, я подожду здесь, проверь там все… – раздался голос Арабеллы из гостиной.

– Трусиха… – тихо, чтобы его не слышала Арабелла, пробормотал неизвестный и несколько раз запустил шпагу под кровать. Лоб Генри покрылся потом. Он сначала хотел спрятаться именно туда, в проверенное место!

Незнакомец, взяв свечу со стола, приступил к осмотру ниш, медленно отодвигая портьеры кончиком шпаги и освещая пространство внутри.

Он сделал ошибку, повернувшись спиной к Генри, чем тот не преминул воспользоваться: он тихо, на цыпочках проскользнул за спиной мужчины, занятого осмотром ниш. Бесшумно присев у кровати, можно сказать, привычно втиснулся в щель между полом и краем кровати Арабеллы и сдерживаясь, чтобы не чихнуть, прополз ближе к середине пространства под обширным ложем. Сделал он это вовремя. Узкая щель между кроватью и полом озарилась дрожащим светом свечей. Ботинки с золочеными пряжками протопали к нише, в которой он только что прятался. Послышалось шуршание портьер. А потом молодой мужской голос объявил:

– Арабелла, здесь нет никакого Саттона. Входи, не бойся.

– А под кроватью?

– Я осмотрел там в первую очередь!

В спальню вплыл подол платья принцессы. Генри прикрыл глаза и обратился в слух.

– Кристофер, ты останешься со мной сегодня? – умоляющим тоном произнесла девушка.

– Ну конечно, – ответил мужской голос. – Я готов защищать тебя от всех демонов бездны.

– Не пугай меня, я до сих пор не могу прийти в себя от встречи с этим призраком. – всхлипнула Арабелла. – Как он мог меня обвинять! Я всегда была к нему добра и ни разу даже не повысила голоса на него. А он меня назвал убийцей. А сам… Сам…

– Ну милая моя, перестань. Утри слезы. Если бы это был настоящий призрак, то, согласен с тобой, такое его неведение было бы обидным и непонятным. Но если предположить, что пугал тебя вовсе не дух умершего Джозефа, а кто-то вырядившийся в него, то его неосведомленность вполне объяснима.

Голос говорившего показался Генри знакомым. Но он не мог вспомнить, откуда.

Арабелла шмыгнула носом и упрямо заявила:

– Это был Саттон. Я узнала его голос и лицо.

– Увы, любимая моя. Он умер. Я лично видел его тело при погребении. Ведь мы с ним были очень давно знакомы. С тех самых пор, как он сыграл царицу Дидону в моей первой пьесе. Так что это был не Саттон, а кто-то на него очень похожий.

«Его пьесы? Дидона? Так это… Кристофер Марлоу?!» – вспыхнула молнией догадка в голове Генри. Арабелла тем временем продолжала:

– Милый, тебе легко говорить, ты не веришь в потусторонние силы… Знаешь, я так сильно испугалась! Да еще эти страшные тени на лице от свечи…

– Свечи? У него была свеча?! Боже мой, Арабелла! Ну скажи мне, зачем призраку светить себе на лицо? – в голосе Марлоу появился с трудом сдерживаемый смех. – Призраку не нужна свеча, он сам по себе в темноте источает свет, как луна в тумане! Конечно, это был обычный, живой человек. Но каков нахал, однако…