Весь мир театр - страница 29

– Действительно, талант! – восхищенно сказал Марлоу. – А теперь я тебя точно узнал, – обратился он к актеру. – Я недавно видел тебя на сцене «Глобуса», ты играл служанку!

– Грим меняет людей, ваше величество, – скромно потупился Генри.

– Мне ли не знать, – фыркнула королева. – К сожалению, наступает такой момент, что даже грим… Впрочем, оставим эту тему.

Генри все же осмелился спросить:

– А что же меня выдало, ваше величество? Как вы меня узнали?

Королева улыбнулась, и кивнула в сторону Марлоу.

– Кристофер все это время был здесь. Мы не хотели его присутствия на заседании, ибо боялись, что он может все испортить своим острым языком. Твое появление в зале было для нас совершеннейшим сюрпризом, и сначала мы подумали, что Кит нас ослушался. Но, приглядевшись, мы увидели что у тебя глаза зеленые, а не карие. Ну и засим мы стали подмечать отличия и совсем успокоились. Правда, мы подумали, что это твоя хитрость, Томас, – обратилась она уже к Уолсингему: – Как ты мог не распознать подмену?

Тот развел руками.

– Обстановка в зале не располагала. Сесилы жаждали крови, и я был сосредоточен больше на их лицах и лицах тех, кого можно было привлечь на свою сторону.

Королева молча кивнула, а Генри, вдохновленный такой неожиданной добротой к своей персоне, задал еще один, главный для него вопрос:

– А что теперь будет со мной?

– Мой двойник выразил вопрос, волнующий так же и меня, – добавил Марлоу. – Что будет со мной?

Елизавета помрачнела.

– Сесил уже обозначил, на что он и его единомышленники согласны, – печально произнесла Елизавета. – Тебе, Кристофер, придется исчезнуть из Англии. Надолго, если не навсегда. Ты поможешь ему, Том? – обратилась она к Уолсингему. Тот в ответ поклонился.

– Разрешите мне высказать одну просьбу, – вступил Марлоу.

– Пожалуйста, Кит, – легким кивком королева разрешила продолжить.

Марлоу сделал легкий поклон и указал на Генри.

– Я думаю, что этот молодой человек мне в сем деле тоже очень пригодится. В изгнании понадобится надежный товарищ и слуга. Этот юноша доказал, что он весьма ловок и хитер, однако цель его, скажем так – не совсем законных действий, была благородна, он защищал честь и бессмертную душу родного человека. Это говорит о большой смелости и преданном характере. Жаль было бы терять такого… подданного. К тому же он знает, – на последнем слове был сделан особый упор, – а мы знаем, что он – знает. Мистер Генри производит впечатление умного человека, и будет держать язык за зубами… Я прав?

– Истинно, сэр! – преданно выкатил глаза Генри. – Да я мало того, что еще и не знал, о чем вы намекаете, сэр, так еще и все успел позабыть…

– Похвальное умение, – одобрил Уолсингем.

Томасу показалось, что, но уловил мысль Кристофера. То, что этот актер может перевоплотиться в Марлоу… Возможно, это поможет решить их проблему – красиво вычеркнуть Кита из списков живых и дать ему возможность продолжить свое существование под другой личиной. Если же он ошибся, и Марлоу действительно хочет сохранить жизнь эдакому молодцу, то тоже хорошо – парень действительно не промах, и Уолсингем уже оценил открывающиеся перспективы: если этот Генри не глуп, то он согласится работать на него, а значит, рядом с Кристофером появится пара зорких глаз и чутких ушей. За таким человеком, как Кит, все равно придется приглядывать…

Уолсингем придал лицу твердость и, сурово уставившись на актера, спросил:

– Может ли королева рассчитывать на вас в этом щепетильном деле, мистер Генри Рэй?

Генри смутился под их внимательными взглядами, но нашел в себе силы произнести достойно и искренне, обращаясь прямо к королеве:

– Вы можете располагать мной всецело, ваше величество. Я не подведу ни вас, ни сэра Марлоу! Клянусь своей бессмертной душой!

Давая эту клятву, Генри прекрасно понимал, что альтернативой было бы всплыть раздувшимся утопленником в Темзе или сгнить безвестным узником в Тауэре, причем первое было куда более реальней второго. Однако он дал клятву с легким сердцем; невольно побывав в шкуре опального бастарда, Генри проникся к нему искренней симпатией, да и сейчас его будущий хозяин держал себя более чем достойно. Также Генри подумал о новых возможностях, что открывались перед ним, и они были совсем не похожи на перспективы актера, пусть даже лучшего театра Англии; а юное сердце звало к приключениям.