Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая. - страница 14

Что я мог сделать? Встань я на пути озверевшей толпы, меня бы тоже растерзали.

Кто-то схватил меня за ногу. Райхель.

- Добей, не бросай подыхать, как собаку! – попросил он.

- Собаке собачья смерть! – пнул я его.

- Я тебе что-то скажу!

- Ну, говори! – наклонился я к нему.

- Мы всё это делали по приказу, не сами! – умоляюще глядя на меня, признался Райхель.

- Я видел, с какой неохотой вы выполняли приказы! – с сарказмом ответил я.

- Нам приказывал Сабирджан! – прошептал бывший главный надзиратель.

- Да? – несколько удивился я.

- Да, он обещал нам свободу!

- И ты поверил? – хмыкнул я.

- Не особо, но он велел нагнуть тебя! Сильно нагнуть! Чтобы ты знал, что все смерти пацанов – на твоей совести! Чтобы ты запросил пощады!

- Скотина! – прошипел я сквозь зубы, примыкая штык, - Какая же ты скотина! – воткнул я штык ему в грудь, представляя, что закалываю Сабирджана.

Не знаю, умер начальник, или нет, мне было некогда проверять. Отстрелив цепь на своей ноге от гири, я побежал, звеня её обрывком, к бывшим надсмотрщикам. Вернее, к тому, что от них осталось.

Найдя Кольку, я сел рядом с ним, положил его голову себе на колени.

- Колька! – позвал я его, - Брат!

Колька не отзывался.

- Сань! – кто-то тронул меня за плечо, - Оставь его, он мёртв. Идём, тебя Мотя зовёт.

Аккуратно положив Колькину голову на окровавленные доски помоста, я прихватил карабин и пошёл на кладбище.

Именно здесь собрались почти все. Остальные готовились к бегству, вскрывая склады.

Мотя сидел, придерживаемый заплаканным Зямой. На животе Моти расплывалось красное пятно.

Пуля, войдя ему в живот, перебила позвоночник.

Осмотрев Мотю, который огромными глазами на исхудавшем грязном лице с надеждой смотрел на меня, я сказал:

- Ребята, собирайтесь в дорогу, мы здесь сами разберёмся.

Друзья стали прощаться с Мотей, понимая, что больше его не увидят. Рана была смертельной и очень мучительной.

Когда все ушли, Мотя прошептал:

- Санька, я знаю, ты сможешь! Сделай это!

Я стянул с головы панаму, закрыл ею лицо. Звенело. Или в ушах, от тишины, или цикады. Перед закрытыми глазами стояло окровавленное лицо мёртвого лучшего друга, скрюченные тела убитых и раненых ребят.

- Саня! – позвал меня Зяма, - Пора, Санька!

Я надел панаму, вздохнул:

- Расслабься, Мотя, ты не почувствуешь боли.

- Ты думаешь, сейчас мне не больно? – простонал одноногий мальчик, - Моя жизнь, Саня, это сплошная боль. Пора с этим кончать!

Я встал перед ним на колени, погладил по голове. Мотя улыбнулся мне, подбадривая, и я резким движением свернул ему тонкую шею. С лица мальчика не успела сойти улыбка.

- Спасибо, Санька, - дрожащим голосом поблагодарил меня Зяма.

- Похороним здесь? Обоих? – Зяма кивнул.

Мы осторожно уложили в вырытую яму Вьюна и Мотю, забросали их землёй.

Крест было сделать не из чего, я вбил кирку своей гирей, рогами вверх.

Обыскав Райхеля, нашёл подсумок с двумя полными обоймами к карабину, после чего поспешил к ребятам.

Ребята, судя по звону, на кузне расковывали кандалы, кто-то перепиливал их ножовкой.

Я тоже попросил сбить с меня страшно надоевшее железо.

Поднаторевшие в этом деле мальчишки быстро расклепали кандалы, и я похромал в медпункт.

Генрих сидел на стуле, с зубилом во лбу. Кому это он так насолил? – вяло подумал я, роясь в медицинских припасах. Что нашёл, то и забрал.

Когда вышел из медпункта, остывшие от бойни ребята стали меня спрашивать, что делать дальше, как-то надо отсюда сваливать.

Некоторые переодевались в тюремную робу.

- У нас есть машины! – сказал я, поднявшись на помост, под навесом, сделанный нами для отдыха в тени нашим надсмотрщикам. Под моими ногами лежали трупы этих бывших наших друзей, но мы уже не обращали на них внимания, – Переодеваться пока не советую, подозрительно, если кто увидит, к тому же надо добраться до воды, отмыть грязь. А пока надо перевязать раненых.

- Мы не умеем водить машины! – крикнули из толпы.

- Я умею! – поднял руку один из четырнадцатилетних мальчишек.

- Я тоже умею! – сказал я, - Возьмём «Урал» и «ЗиЛ». Я предлагаю ехать на север, в Чимкент!

- Мы поедем в Ташкент! – закричали местные. Были среди нас узбеки, киргизы и казахи.