Весёлый Роман - страница 4
Потихоньку я курил сигареты, и сейчас у меня в кармане была пачка «Шипки», но я закурил вместе с батей его «Беломор».
— Так что ты дальше думаешь делать? — спросил батя.
Об этом уже давно велись разговоры в нашей семье. Мама считала, что я должен идти в военное училище. Армия меня обломает. Федя решил, что мне нужно поступать в медицинский институт, потому что у него там связи. Мой друг по мотоклубу Николай уверял, что, если я поступлю в автодорожный, мне там цены не будет.
А я — не знал.
— Ты Докошенко знаешь? — спросил батя.
— Знаю.
Докошенко наш сосед по дому, этажом выше живет. Молодой инженер. На одном заводе с батей работает.
— Но того, какой он инженер, ты не знаешь, — продолжал батя. — А он хороший инженер. Перспективный. Мастером работает. И дело понимает. А сколько он получает, знаешь?
Я не знал, сколько получает Докошенко.
— Девяносто восемь. А сколько я получаю?
Это я знал. Батя получал почти в три раза больше.
— То-то и оно. И я тебе так советую — иди к нам на завод. Осмотришься, поработаешь. А учиться можно заочно.
Мне представился магазин спорттоваров, сколоченные из досок ящики, скрывающие новенькие красные мотоциклы «Ява-350». И продавец вместе со мной выдергивает ломиком гвозди из ящика. Я вывожу мотоцикл на улицу.
— Хорошо, — ответил я. — Я и сам думал.
— Мотоцикл купишь, — сказал батя.
Я посмотрел на него сердито. Я не люблю, когда догадываются о моих мыслях.
Говорят, наше время — время высоких скоростей. Только кто их ощущает? В реактивном самолете совсем не чувствуешь движения. Сидишь в кресле, а под тобой медленно движутся облака. В просветы между облаками земля проглядывает. Я летел на ТУ из Киева в Москву.
Поезд? Квартира на колесах. Нет даже того ритмичного постукивания на стыках рельсов, которое так мне нравилось, когда я ездил на поезде в детстве. Теперь укладывают бесстыковые рельсы, а на вагоны ставятся какие-то новые подшипники и амортизаторы, так что вроде и не едешь.
Автомашина? Я обкатывал Федину «Волгу». Из-за ограничителя больше шестидесяти при обкатке не выжмешь. Так вот, при шестидесяти километрах в час кажется, что твоя автомашина ползет как черепаха. Грузовики обгоняют.
Только мотоцикл. Только мотоцикл дает человеку настоящее ощущение скорости. Ты близко к земле, и дорога летит под тобой, и ветер бьет в лицо, и шмель, как пуля, врезается в прозрачный щиток. Мотоцикл — вот единственное средство ощутить настоящую скорость конца двадцатого столетия.
Когда я с кем-нибудь знакомлюсь, я стараюсь не называть своей фамилии. Для знакомства с девушками я даже придумал такую формулу: «Роман, сын Алексеев». Звучит привлекательно, непонятно и архаично. Дело в том, что наши предки — запорожские казаки — оставили нам смешную фамилию. Пузо. Роман Пузо. С такой фамилией нельзя поступать ни в театральный, ни в художественный институт. Артист Роман Пузо. Художник Роман Пузо. Помрешь со смеху.
В Ленинграде у меня родной дядя. Он известный человек. В День Военно-Морского Флота его всегда в газетах упоминают. Вице-адмирал Михаил Иванович Пазов. Так вот у него фамилия не Пузо, а Пазов. Это он еще в молодости так переименовался.
Моего старшего брата Федю называют на французский лад: профессор Пузо.
Но, когда я пришел на завод, фамилия Пузо никого не удивила, ни у кого не вызвала улыбки. Даже наоборот — на меня смотрели не без уважения. На заводе она давно известна. Это фамилия моего отца, авторитетнейшего слесаря-наладчика.
Так вот у нас такая семья: отец рабочий, а дядя вице-адмирал. Я токарь, а мой старший брат Федя — профессор, доктор медицинских наук. Лечиться, правда, мы стараемся не у него. Если уж кто заболеет — приглашаем участкового врача. С Федей всегда какая-то чепуха получается. Заболела недавно у наших соседей бабка — Мария Афанасьевна. Попросила: позовите Федю. Позвали. Он осмотрел ее, протер очки и говорит:
— Простудились вы, Мария Афанасьевна. Нужно будет этазол принимать. Я сейчас выпишу.
Клава, невестка Марии Афанасьевны, продавщица из нашего «Гастронома», сразу же вмешалась:
— У мамы от этазола крапивница по всему телу. Может, лучше сульфадимезин?