Весна победы - страница 51
Далее назывались имена многих офицеров, сержантов и красноармейцев, наиболее отличившихся в боях. Всему личному составу этих двух соединений объявлялась благодарность, а самых заслуженных бойцов было приказано представить к наградам.
Когда с проектом этого приказа познакомился генерал А. М. Кущев, он заметил:
— Полторы страницы фамилий. Не многовато ли? Рядовых и младших офицеров можно, пожалуй, отметить в приказах по дивизиям...
Николай Эрастович Берзарин внимательно начал читать документ.
— За каждой фамилией — подвиг, — сказал я. — И именно наше поощрение еще больше воодушевит бойцов на новые успехи. Считаю, что сокращать приказ не следует.
— Согласен, — отозвался командарм. — Никому так не важна оценка своих действий на войне, как бойцу. Люди ходят каждый день со смертью рядом и хотят знать, все ли они смогли сделать для победы, какой мерой оценена их доблесть.
Генерал Берзарин подписал приказ и распорядился, чтобы и в частях поощрили всех отличившихся воинов.
Бои за расширение плацдарма продолжались. Медленно, метр за метром, полки отвоевывали территорию у противника, отражая его контратаки, ожесточенность и ярость которых с каждым днем уменьшались. Анализ донесений из корпусов показывал, что противник выдыхается и начинает повсеместно укреплять рубежи в инженерном отношении.
В результате напряженных боев в феврале и марте 1945 года наша армия удержала и расширила плацдарм до 27 километров по фронту и до 3–5 километров в глубину. К тому времени войска соседней 8-й гвардейской армии генерала В. И. Чуйкова увеличили свой плацдарм южнее Кюстрина до 14 километров по фронту и до 3–5 километров в глубину.
Еще в середине февраля поступил приказ командующего фронтом. Нашей армии и гвардейцам В. И. Чуйкова ставилась задача овладеть городом Кюстрин, объединить изолированные друг от друга армейские плацдармы и максимально их расширить.
— Замысел командования ясен, — сказал Н. Э. Берзарин. — Ликвидация кюстринского выступа позволит создать оперативный плацдарм для нанесения удара на берлинском направлении. Сейчас оба плацдарма имеют небольшую глубину. Равнинная местность позволяет противнику просматривать и прошивать огнем артиллерии не только наши боевые порядки, но и районы переправ. Крупную группировку войск не развернуть.
— Значит, скоро вновь двинем вперед, на Берлин? — спросил генерал П. И. Косенко.
— Понятно, что наступление не за горами. А как скоро — зависит и от нас. Кюстрин — крепкий орешек. Штурмовать его будет корпус генерала Жеребина. А вот как это сделать — давайте подумаем вместе. Пригласите начальника разведки, послушаем последние данные о противнике...
Действительно, Кюстрин был крепким орешком. Я бы сказал — сверхкрепким. В первую мировую войну он считался первоклассной крепостью. Когда Красная Армия вступила в Германию, устаревшие крепостные строения были модернизированы и дополнены оборонительными сооружениями полевого типа. Немецко-фашистское командование придавало огромное значение обороне города как важному узлу железных дорог и крупному опорному пункту на дальних подступах к столице Германии, считало Кюстрин воротами Берлина.
Это был очень своеобразный населенный пункт. Одер и приток Варта делили его на три части: Нойштадт (новый город), крепость (старый город) и пригород Китц. Нойштадт стоит на правом берегу Варты и является самой крупной частью города. Здесь находились почти все промышленные предприятия, мощный крепостной форт и проживало большинство населения. Крепость, стоящая в междуречье Варты и Одера, представляла собой несколько сооружений из камня и бетона, опоясанных фундаментальной стеной. Пригород и станция Китц находились на левом берегу Одера. Это наименьшая часть города, но укреплена она была тоже основательно. В черте города реки пересекали один автогужевой и два железнодорожных моста.
На восточном берегу Одера гитлеровцы сумели удержать коридор шириной 3,5–4 километра, который соединял кюстринскую группировку немцев с основными силами вермахта. Коридор и город составляли вместе кюстринский выступ, который клином врезался в расположение войск 1-го Белорусского фронта на смежных флангах 5-й ударной и 8-й гвардейской армий и разрывал плацдармы. Он был как глубокая заноза в теле, дающая о себе знать при любом движении.