Весна победы - страница 7

С заседания Военного совета фронта мы возвращались молча. Замысел операции был нам понятен и поражал глубиной анализа обстановки. Ставка точно учла просчет немецко-фашистского командования, сосредоточившего значительную и наиболее боеспособную часть войск на вершине кишиневского выступа, что оказалось пагубным для немецко-румынской обороны. И хотя группа «Южная Украина» занимала выгодную позицию для отражения наступления советских войск, расположение в большинстве своем румынских соединений у основания кишиневского выступа было роковым для противника.

Это мы прекрасно понимали. Но на душе все-таки было пасмурно. Очевидно, так уж устроен человек: свыкся с желанной мыслью и не хочет с ней расстаться, хотя и ясно, что она не самая лучшая. Но слабость наша была кратковременной. Вернувшись в свой штаб, члены Военного совета энергично взялись за подготовку к выполнению задач, поставленных армии: прочно удерживать занимаемый рубеж, быть в готовности к энергичному преследованию противника в случае его отхода и овладеть столицей Молдавской ССР городом Кишинев. Нам предстояло также имитировать создание мощной ударной группировки на кишиневском направлении. Запомнились слова генерала армии Ф. И. Толбухина:

— Командование Пятой ударной должно заставить противника поверить, что именно здесь будет нанесен главный удар фронта, сковать его активными действиями и не допустить отвода ни одной вражеской дивизии на участки, где планируется прорыв.

Пожалуй, нет смысла рассказывать подробно о подготовке наших войск к операции — она обычна и в основном характерна для любой армии. Исключение составляют лишь мероприятия по маскировке. Они проводились масштабно и комплексно.

514 макетов танков, самоходных установок, пушек, минометов и автомашин, более 5 тысяч различных укрытий были изготовлены, построены и размещены в ложных районах сосредоточения. Особенно большое внимание Военный совет и штаб армии уделяли имитации сосредоточения ударной группировки: в районе Реймаровки — стрелкового корпуса, у Григориополя — механизированного корпуса, у Ташлыка — артиллерийской дивизии прорыва. Сюда же перед наступлением сумерек двигались танки, орудия, машины и пехота, чтобы создать впечатление о накоплении сил в темное время суток. Ночью же войска совершали обратный марш. Личный состав запасного стрелкового полка, инженерной бригады и двух инженерно-строительных батальонов создавал видимость полнокровной жизни крупных формирований: у макетов танков и орудий работали люди, к штабам и складам двигались машины, дымили полевые кухни, работали полевые госпитали и специальные группы солдат изображали раненых и больных. Днем из тыла в эти районы двигались колонны автомашин с привязанными к бортам небольшими деревцами и подымали облака пыли, а ночью шоферы периодически включали фары. На всех дорогах были установлены шлагбаумы, и вокруг расположения частей и батальонов патрулировали усиленные дозоры. Контакты с местным населением были практически прекращены. Из районов ложного сосредоточения войск специальные группы радистов будто бы нечаянно, в нарушение правил, посылали в эфир сигналы. Определенному кругу офицеров была поставлена задача распространять ложные слухи о сосредоточении войск, их боевой задаче.

За несколько дней до начала операции ложные районы стали усиленно прикрываться зенитной артиллерией и авиацией. Эта мера затрудняла противнику ведение воздушной разведки, и у него создавалось впечатление особой секретности обороняемых районов.

В те дни нас, членов Военного совета, постоянно волновал вопрос: не разгадал ли противник дезинформацию? Мы с нетерпением ждали очередные доклады начальника разведотдела армии полковника А. Д. Синяева. Анализ всех разведданных, особенно доставленных авиацией и поисковыми группами из тыла врага, вселял надежду на то, что усилия, затраченные на оперативную маскировку, оправдают себя.

И чем меньше времени оставалось до начала операции, тем больше нарастала напряженность ожидания. Очень хорошо сказал по этому поводу полковник А. М. Кущев: