Весною на север - страница 3
О, крылатая, не ты ль
Напевала мне о воле?
В поле — темные кресты:
На крестах — отцы и братья, —
К алтарю небес мосты
Через муки и распятья.
На кресте и я распят,
И копьем ребро пронзили, —
Тихим сумраком объят,
Чую шелесты воскрылий.
Смерть и воля — все равно,
Только пусть любовь алеет,
Пусть пьяней пьянит вино,
И пьянее ветер веет.
XI
Нюре
Прозвенела весна,
Прошумели грозы;
Я стою одна.
Обжигают слезы.
Я душистую траву
Наземь уронила;
Я живу и не живу:
Сердце погубила.
Что любовь-ворожба?
Огонек во поле!
Напевает судьба
О желанной воле.
Милый по полю идет,
И венец сияет.
Ах! Узнает ли народ?
Верно, не узнает.
Шаман
Отрывки неоконченной поэмы
1
Прощай, прощай, великая Тайга!
Твой многоликий сон храню в душе ревниво.
Haвек во мгле застыли берега;
Олени бродят молчаливо;
Шаманский пляс и пепел камелька;
Якутский говор — речь полуслепая:
Там черная любовь свободна и легка!
Покинул я тебя, страна святая!
Но и здесь, в чужой стране.
Вновь Тайга приснится мне.
Буду, буду долго верить
В сказки темные Тайги,
Где святые бродят звери,
Где шуршат во мгле поверий
Непонятные шаги.
2
Из пустыни темноликой
Прихожу на площадь нищий:
Нет ни крова мне, ни пищи.
Я один в тоске великой.
Пир на улицах — как тризна:
Пир для ратников и стражи.
Вся в крови, в крови отчизна,
Стан дымится темный вражий.
Ты возник, о Змей-Дракон,
На краю моей пустыни.
Я пришел к тебе. И ныне
Будешь мною побежден.
Слушай, слушай, Город-Змей!
Буду бубном ворожить,
В пляске огненной моей
Буду костью в бубен бить.
Твердой дробью твердых рук
Выбиваю звонкий звук
Все скорей, скорей, скорей,
Звонче, громче и смелей!
3
И совершилися заклятья,
И снится мне моя Тайга,
Шаманки темные объятья
И новой воли берега.
И теперь со мной она
Ночью долгою шаманит,
И когда скользит луна,
Сердце бубном властно ранит.
4
Твердой дробью твердых рук
Выбиваю звонкий звук.
Все скорей, скорей, скорей,
Звонче, громче и смелей.
Костью в бубен звонко бью,
Душу Солнцу отдаю.
Дадага-хара-дархан!
Каплет кровь из темных ран.
В небе яростный кузнец,
Золотой на нем венец:
Дадага-хара-дархан —
Темноогненный шаман.
В небе хуром ворожит,
Тяжким молотом стучит,
Солнцем-бубном яро пьян
Дадага-хара-дархан.
Обручение
I
Зачем пришла ко мне в тайгу?
Зачем тревожишь речью нежной?
Я молчаливо берегу
Мою мечту в пустыне снежной.
И Темноокая Жена
Там, где белеет сонный иней,
Со мной давно обручена,
И черной верой крещена
В тайге холодной, темносиней.
И я давно заворожен
Напевом яростной метели:
Забыл весенний тихий сон
И звуки радостной свирели.
В глухонемой душе моей
Лишь веет снегом грозно вьюга,
И в дыме смольном от огней
Шаманит темная подруга.
II
В круглой зале темной башни
Пили темное вино.
И потом из темной башни
Вышли к Утренней Звезде.
И один из нас — усталый —
Канул в белую метель.
И за снежным покрывалом
Пела нежная свирель.
Ты рукой своею зыбкой
Тихо жала руку мне, —
Непонятною улыбкой
Отвечала злой луне.
И багряный свет из окон
Знаком новым был для нас:
Я ласкал холодный локон
В смертный час…
III
В темных улицах блуждали
При звезде.
И молились, и молились
По утру.
Колыхался и качался
Злой туман.
И в мучениях рождался
Бледный свет.
И лампады догорали
За окном.
Полутемные печали
Пали ниц.
Обручил нас новой тайной
Твой отец.
О, всегда необычайный
Звон колец!
IV
Я вошел нежданно в твой сад
В холодный предутренний час;
И услышал любви аромат,
И увидел на небе алмаз.
И я руки твои целовал
В неразгаданной злой тишине;
Кто-то звонкой косою бряцал,
Песню пел о щербатой луне.
V
Я целую тебя жертвенно
В побледневшие уста,
Но молитва моя мертвенна
И пуста.
Облака опять пустынные
Вдаль бегут.
Нас часы унылодлинные
Стерегут.
Оборвем ли нить таинственно
В этот час?
И простишь ли ты, Единственный,
Темных, — нас?
VI
Она пришла ко мне — желанная
По темным трудным коридорам,
И вновь любовью осиянная
Пленяет траурным убором.
И солнце вновь пьянеет весело
И ждет исхода из печали;
Судьба надежду тайно взвесила:
Дала нам новые скрижали.
Но та — печальная и строгая
Поет и веет странной тенью;
И медлю, медлю у порога я,
Внимая шелесту и пенью.
VII
Не надо слов, не надо.
Я буду покорен и молчалив,
И твои уста, полные яда,
Прижму к устам, вино из чаши пролив.
Не надо слов, не надо:
Будет радостен тихий обряд.
Нам в жизни будет отрадой