Весны гонцы. Книга первая - страница 37
Перед сессией пронесся слух, что сам Рышков будет присутствовать на экзаменах.
Алексей Николаевич Рышков, художественный руководитель института, после тяжёлого заболевания лечился в санатории. В институте о Рышкове говорили с огромным уважением и любовью все, включая гардеробщиц и уборщиц.
Алёна, как и все её товарищи, знала, что народный артист Рышков — знаменитый режиссёр и актёр, один из первых учеников Станиславского. И единственный из театров, не стертый в порошок «великими критическими умами первого курса», был театр под руководством Рышкова. Всем не терпелось увидеть на сцене его самого, особенно в роли Фамусова — они уже много слышали и читали о его исполнении. Весть о его возвращении встревожила, обрадовала, усилила страхи и одновременно придала особую торжественность, праздничность предстоящему экзамену.
— А вы не радуйтесь — ваша Соколова всё равно по-своему отметки поставит, — сообщала всеведущая, многоопытная Клара. — Рышков её уважает, обожает, считает первым педагогом.
И вот час экзамена наступил.
Прозвонил звонок. Шестнадцать первокурсников, разделившись, сели по обе стороны сценической площадки. Алёна, заледенев от страха, обежала взглядом лица товарищей — все были напряжены, только Лиля Нагорная, как всегда, чуть склонив голову набок, рассеянно смотрела в заснеженное окно.
В коридоре послышались голоса, обе половинки двери распахнулись, и вместе с Анной Григорьевной в аудиторию вошел пожилой человек, прямой, плотный, с очень бледным, слегка отёчным лицом и седыми, ёжиком, волосами. Следом за ним вошли директор института Таранов, заведующий кафедрой актёрского мастерства Арсений Артемьевич Барышев, Галина Ивановна с журналом в руках и — гурьбой — остальные педагоги.
Внимание Алёны сразу же привлек Рышков, особенно его узкие, почти неподвижные руки и, главное, глаза. Глубоко сидящие под набухшими веками, внимательные, но усталые, по первому впечатлению бесстрастные глаза на самом деле с трудом прятали вдруг возникающую острую тоску. У Алёны захолонуло в груди, когда она подсмотрела этот короткий, мгновенно погасший взгляд. Анна Григорьевна заботливо и даже с нежностью показала Рышкову на место в центре стола, следила, как он садился. И Алёна поняла, почему Соколова особенно строго поглядела на студентов, стоявших перед своими стульями, и почему Галина Ивановна с благоговением положила перед Рышковым программу экзамена и бесшумно села.
Директор и завкафедрой до сих пор были для Алёны некими абстрактными «руководящими товарищами». О Барышеве отзывались в институте с уважением. К Таранову отношение было разное: одни восхищались его умом, организаторскими способностями, простотой в обращении; другие считали, что он неглуп и организатор хороший, но хитёр и зол, а его улыбки и товарищеский тон лишь камуфляж.
Таранов, почтительно подвинувший Рышкову стул, и Барышев, как всегда, изысканно любезный, улыбающийся одними губами при стеклянно-холодных глазах, — оба почему-то вызывали у неё антипатию. Они нарушали что-то доброе, исходящее от Рышкова и Анны Григорьевны.
Пока все — комиссия и просто зрители — занимали места, Рышков неторопливо оглядел студентов, задерживаясь на каждом. Глаза его оживились, и вдруг лукавая улыбка омолодила, преобразила некрасивое его лицо.
— Значит, хотите быть актёрами? — спросил он тихо глуховатым голосом.
— Хотим, — почти шепотом ответили ему.
Улыбка ещё не сошла с лица Рышкова, а в глазах его Алёна опять поймала мелькнувшую тень, и у неё снова сжалось в груди.
Экзамен начался с индивидуальных этюдов, приготовленных почти самостоятельно.
Всю страсть к театру вложила Алёна в свой этюд, работала с ожесточённым упорством и приступы отчаяния глушила работой. Впервые этюд не надоедал ей, наоборот, чем больше репетировала, чем больше думала, чем больше советовалась с товарищами, тем сильнее увлекалась — этюд становился все полнее, яснее, точнее и, как ей казалось, интереснее. Хотя был он простенький: поздно вечером тайком от матери, будто бы отправившись спать, Алёна убегала на станцию проводить большого столичного артиста, обещавшего подготовить её в театральный институт.