Ветер Безлюдья - страница 19
— Проходите, — повторил Андерес, — что вас смущает?
— Если вы меня вызвали по делу этого Гранида, то я ничего нового не вспомнила.
— Да, по его делу, но новые показания мне не нужны.
Я прошла и села на свободный стул, жалея, что сейчас не та ситуация, чтобы надеть наушники. Не то чтобы мне так сильно хотелось слышать именно его мысли, мне был важен сам факт повторения этого эффекта. Я хотела проверить возможность этой аномалии, если повезет, то понять и принцип, попробовать включить в это же время и запись. Поэкспериментировать.
— Он поправляется.
— Что?
— Он по-прав-ля-ет-ся. — Сказал, как глухой старухе, погромче и с расстановкой.
— А, ну, да… Это хорошо.
— Удивлен, что вам все равно. Вы даже не приходили в больницу ни разу.
— А зачем? Уверена, что контракт на услуги соблюдается по каждому пункту.
— Хм… ну ладно. Мне казалось, что вы вовлеклись в эту историю и вам будет интересно, что с ним случилось на самом деле.
— Нет, я не вовлеклась.
Следователь помолчал немного, а я, в ожидании, посмотрела в сторону соцработника. В чертах у него явно было что-то восточное. Прямо на языке сидело обращение «Тамерлан», имя или прозвище, которое запало в память сразу. Но здесь он не представился. Я вздохнула и заметила, что следователь смотрит на меня с вопросом и недоумением. Мое выражение лица, видимо, не вязалось с какими-то его ожиданиями.
— Так зачем меня вызвали?
— Гранид почти ничего не помнит из своего плена. По экспертизе понятно, что примерно пять недель он провел в месте, где сначала ему занесли инфекцию, а позднее стали колоть «орхидею». Странный и сложный такой способ убийства.
Я слушала, а Андерес, не дождавшись никакого комментария, продолжил:
— Мы завели дело, но данные следствия противоречивы. Связавшись с людьми, которых он назвал, выяснили, что они есть, что они состоят в дружеских и родственных связях между собой, но Горна не знают.
— А кто его убить хотел?
— С этим тоже надо разбираться. И тут загвоздка, — он не может больше оставаться невидимкой.
И я кивнула. Все правильно, не может. Заговорил соцработник:
— Горну вживлен новый чип. Вот документы о личном персонике, где внесены данные, — полный мужчина, чей голос оказался тоньше его внутреннего голоса, повернул ко мне экран принт-ноута, — имя введено то, каким он назвался. Также заведены номера в налоговой, страховой, медицинской и правовой службах. Номер телефона, электронная почта. Открыт лицевой счет в банке.
Я прекрасно знала этот список — персоник есть у каждого на все случаи жизни, на все нужды. Этот гаджет был всем — и удостоверением личности, и картой оплаты, ключом от дома, служил как для связи, так и для работы, и развлечений. Без него, как без рук и головы. Я кивала, не понимая, зачем мне все это рассказывают?
— Также я взял на себя решение некоторого обеспечения — одежда, обувь. Все здесь, в сумке. Новый персоник тоже.
Он достал ее из-за своего стула и поставил передо мной.
— Вы хотите, чтобы я сделала доставку?
— Заодно и познакомитесь. Но в первую очередь я бы хотел, чтобы вы оплатили расходы.
Хорошо, что я уже сидела на стуле. Только сейчас вчитавшись в то, что высвечивал мне экран, увидела напротив каждого пункта стоимость: за чип, за гаджет, за услуги госслужб, за открытие счета с обязательным внесением на него минимальной суммы, за обязательную страховку, за симку телефона, за купленную одежду. Не удержавшись от короткого нервного смеха, сказала следователю:
— А я гадаю, зачем позвали!
Тот развел руками.
— Это не обязательство, вы можете отказаться. Но зарегистрировать его нуж-но! Если не оплатите вы, его придется включить в очередь на дотацию благотворительных организаций, и длиться это может не один месяц, и расследование дела придется остановить…
Фразы Андереса зазвучали заунывно, он сам себя прервал и сказал обычным тоном:
— Эльса, раз уж впряглись, раз потратились, можно списать и еще чуть-чуть.
Пожав плечом отметила про себя, что это «чуть-чуть» как полтора моих месячных дохода.
— Я буду с вами работать, верно? Ведь вы будете продолжать курировать его соцобеспечение? — обратилась я к Тамерлану.