Ветер душ - страница 26

   Ивы сиротливо опускают усыпанные мелкими листьями ветви прямо в черную, прохладную воду. Летом здесь плавают белые, гордые лебеди с подрезанными (дабы не улетели) крыльями. Сюда бросают монетки на счастье или чтобы снова побывать в моем городе.

   Взрослые не позволяли нам малышам-голышам доставать монеты себе на мороженное. Гоняли со свистом. Я ходил в промокших от плавок шортах. Ныряли во все лужи в городе. Давно ли это было?

   А наша толпа преобразилась. Витюля в пиджачке - костюмчике. Тетки с дамскими сумочками, в юбках, на каблучках. Прячут исцарапанные руки со сломанными ногтями. Ну цивильные... Костюм принуждает Витюлю быть галантным со слабым полом. Они с Квашниным пошли заказывать, что поесть и что выпить.

   Серега скоро закончит что-то там медицинское и будет доктором. Кадык на худой шее галстуком прикрыть, станет интеллигентом. В винах с дядей Витей разбираются. Подайте эту, а скажите, сколько в той сахара, и чье производство?

   А тренеру одинаково. Столы сдвинул в кучу, чтобы компания стала теплее. Громко хохочет, хорохорится, рассказывает анекдоты. Принесли (вот неожиданность) две бутыли вина из-за стойки. 'Монастырская изба' называется. Зрелая, тягучая жидкость смотрится по крайней мере благородно.

   Бокалы тонкого стекла имеют золотые ободки и бренчат словно хрусталь. Я ем мороженое и нисколько от этого не страдаю. Обидно, что не участвую в общем священнодействии. Вроде как младшенький, но ведь разрядник же?

   Компании не доставало привычного уюта. Сели на автобус и поехали домой к Верунье. Тут уж было весело. Никто не пил вино, зато ели как на сборах - в две руки и в четыре глотки.

   Всеобщее переедание оказалось столь велико, что повергло компанию во всеобще - лихорадочное веселье. Мы топали ногами под пластинки, мы надрывали голоса под гитары. А невозмутимый, солидный Витюля упрямо поглощал остатки в многочисленных банках из-под сока, доедал никак не кончавшиеся тортики. Его ненасытная утроба вызвала новый взрыв безудержного смеха. Мы почти любили Витюлю за его ненасытную пропасть - утробу. Мы были так сыты сами, что героические движения чужого чрева вызывали в нас неподдельное восхищение.

   Под ручки скитаемся по гулким, пустынным в ночи улицам. Постепенно теряем нашу общую численность. Провожаем девчонок до дверей их домов. Еще долго будет тепло. Еще впереди бабье лето. И холодные ветра впереди. Мы не заглядываем в будущее, потому что счастливы в настоящем. Потому что нет в нем обид, претензий и ссор. Они вне нас, вне времени, не в настоящем.

   8.

  Нам необходимы новые скалы. Мы должны наращивать не только объемы движения, но и разнообразить их. Скалы на реке Или далеко. Иссык и Тургень - тоже поездочки не на день и не на два. А Лесничество и Азиатская скалы - массивы маленькие, изученные до последней зацепы.

  Еще летом, частично предоставленный сам себе, я бурно взялся выполнить сию задачу. Но, видно, многие пытались сделать это и до меня. Результат путешествий получался почти нулевой - убогие, маленькие скалки с пологими стенками.

  Нужна же была не простая скала - тренировочная. И я не сдавался. Так хотелось сделать хоть что-то, что не удалось прочим. Хотелось, чтобы другие, лазая на новой скале, помнили, кто ее нашел для общего пользования.

  Еще во времена наших детских хождений с Ольгой в горы, мой одноклассник Борька показал нам настоящий водопад. Я не помню деталей. Мы с большим трудом добрались до места. Несколько раз готовы были повернуть обратно, перессорились.

   Но зрелище стоило того. Водопад оказался очень высок и окружен еще более величественными скалами. И вот я отправился на его поиски. Пара бутербродов с сыром и фляжка с чаем составили мое снаряжение.

   Жара. В будничный день на Медео не оказалось почти никого. 'Шестерка' шла совершенно пустая. Тогда с одноклассниками мы шли через Бутаковку. Но сейчас я разбирался в горном рельефе гораздо лучше и выходил через стадион.

   А может наше путешествие в Ким-Асар сильно сместило угол зрения, и я воспринимал горы теперь только через него. Скитался целый день. Оголодал. Нашел заброшенные яблочные сады, нажрался от пуза кислятины, до дыр стоптал кроссовки и сгорел под палящим солнцем довольно ощутимо.