Ветер душ - страница 43

  Ему помогли слезы гор. Архиповы раздобыли мумие в халявном количестве (говорили, они приторговывают им). Нашли целый клад где-то в Левом Талгаре.

  Все одно, Витька сильно изменился. Движения растеряли пластичность и легкость. Правый глаз слезился, и мы уводили прямые взгляды. Его улыбка стала половинчатой. Она загибалась вверх одним краем и провисала в гримасу боли другим.

  Мы насовали Виктору полные руки домашних гостинцев, обещали навестить еще. А он махал нам на прощанье здоровой правой рукой. Мне неловко смотреть на него. Чувствую себя виноватым. Почему он, а не я? Случайность. Но ведь у него получалось лучше. У нас была классная связка. С кем теперь лазить, не с Галкиным же?

  Сито походной жизни оказалось достаточно коварным. Падения подстерегают нас за каждым поворотом. Я не знаком с людьми, которые выигрывают чехарду случайностей абсолютно. Удача только показывала хвост, а неприятности не проходили мимо.

  Они нас не спрашивают. А мы уверены, что торопимся вперед сами. Сколько моих товарищей уже завязали со спортом. Ник-Дил так и остался в горном ущелье Ким-Асара. Он познакомился с владельцами домика полубочки, теперь катается с ними на горных лыжах и вполне счастлив. Ему не по душе гонки с препятствиями на выживание.

  Из нашего бравого 'Спартака' после развода выжило процентов двадцать. Вроде выжившие лезут не слабо, на соревнованиях в призах, но остальные? Из архиповской компании пропал Толик. Он, как и хотел, готовится к экзаменам в ВУЗ. Мне этого для него не хочется. Такая была славная тройка. Судьба расставляет нас по местам в порядке, понятном ей одной.

  Витька Барановский никогда не станет чемпионом. На сборы и тренировки мы приезжаем без него. Иногда Витя возвращается посидеть у костра, попеть под гитару, но лазать... Время ушло. Оно и не думает считаться с моими желаниями.

   16.

  Шелестели машины, бестолково снуя по мокрому от дождя асфальту. Но утро развеяло дождевые облака, и солнце палило даже сквозь вязкую листву деревьев. Просто пришел дождь моей души. А он не выбирает времени года, ложится печалью на сердце в один взмах.

  Мы целую вечность сидели на наших рюкзаках. Из праведного желания не опоздать, Архипов назначил общую встречу на час раньше прихода транспорта. Когда подопечным пятнадцать, а то и поменьше, нужно иметь про запас. Тот не успел, этот проспал.

  У нас сборы высоко в горах. Высоко, в настоящем, но заброшенном альплагере Туюк-Су. Его Ильинский прихватил по случаю, для своих альпиноидов.

  Было время, когда альпинистов возводили в ранг национальных героев. Победителей суровых вершин встречали толпы народа с цветами и овациями. Спорт работал на страну. Они же утверждали всемогущество нового, советского человека. Они становились героями по-настоящему. Цель оказывалась до предела высокой. И ее высота не разбавлялась мелочной суетой. Она слишком неподкупна и чиста.

  Голодные, полузамершие и обмороженные напрочь альпинисты возносили бюсты великих и величайших вождей в заоблачные дали. Их негнущиеся, почернелые пальцы готовы к обрезанию. Может, проще сбросить художественные творения с вертолета? Нет, величие собственных вождей люди несли на собственных горбах.

  Создавались легенды. Лгали факты, они оказывались до нереальности насыщены мужеством и бесстрашием. Вырисовывались иссушенные, рельефные фигуры бойцов с природой за торжество разума.

  Линялые, в струях пота гимнастерки, стоптанные в дым армейские сапоги, телогрейки с дополнительным слоем ваты. Счастливые лица на фотографиях, мальчишеские вихры на бритых мужских черепах.

  Потом просто необходимо держать народ в теле. Если завтра в поход, если завтра война? Я примерно представляю, как весело было взойти на Эльбрус четырехколонным армейским строем. Но ходили же?

  Альпинизм как массовое явление подневольного, военнообязанного спорта. Закатанные до колен галифе, крышки от консервных банок с прорезями для глаз - от снежной, яркой слепоты.

  Потери в живой силе на суровых и не суровых маршрутах - естественное приближение к естественным условиям. Героический, красновато-кровавый оттенок мужества на теле вершины. Сила и величие тех, кто дошел до победы. Через боль и страдания.