Ветер моих фантазий - страница 40
Женщина приходила, смотрела на него и уходила. Нет, всё-таки, ей было отчаянно жаль его, до боли. И она мечтала, что однажды племянник очнётся. Что он ей вместо сына будет. А, может, она и сама когда-нибудь решится родить?..
Она врала в дарина, будто они с мужем пытаются опять зачать ребёнка, сына, потому и бессовестно отсутствуют на разработках и совещаниях, камеры вот повыключали. Ей вроде бы поверили, даже прислали пару схем усиленных генов, которые могли бы пригодиться ему и ей, но…
Но сводки новостей межгалактической паутины о каких-то ускоряющихся и разрастающихся стычках между Системой 0075, Сари и Тринани заставляли сердце женщины мучительно сжиматься.
«Вернись, Хритар! – молила она по ночам, сжавшись под толстым и лёгким одеялом. – Вернись хотя бы ты один! Мне больше и не нужно ничего!»
И в один из дней уснула слишком крепко, даже не навестив лекарский отсек. Где по-прежнему неподвижно лежал и равнодушно смотрел куда-то над собой мальчик с синими глазами. Чужой сын.
Кристанран вскоре после уничтожения кролика сидел один в музее у Древнего озера, смотрел тоскливо на огромное, звёздное небо над руинами каменных и даже деревянных, в лёд вмороженных, чтоб сохранить, руинами старых городов. Точнее, ему казалось, что он смотрит на звёздное небо.
– Даже звёзды здесь ненастоящие! – мальчик вздохнул.
Подтянул колени к подбородку, обнимая правой рукой. Левой обломки ледяной крошки сердито ногтями оттолкнул. Смотрел отсутствующе, как улетают осколки, как катятся, скрипя, по древнему, толстому льду.
Застыл растерянно, услышав, как те останавливаются.
«Они остановились недалеко?»
Что-то за спиной его сдвинулось.
Сердце сжалось, от ощущения чьего-то присутствия. Чтоб сразу же забиться неровно, быстро… слишком быстро…
Кристанран вскочил, обернулся. Взметнулись по ветру длинные, чёрные волосы с синим отливом.
На блестящем льду он увидел Его.
– Ты почти как я! – глаза его расширились. – Но почему у тебя глаза синие, а не серые?
– Так получилось, – глухо сказал незнакомец, делая шаг к нему.
Кристанран невольно улыбнулся. Ступил к нему навстречу.
Ветер, летающий над Древним озером, взметнул и швырнул ему в лицо кончики длинных волос.
А когда мальчик проморгался и обернулся…
На льду огромного Древнего озера он стоял один.
Тускло и как-то даже равнодушно светило над озером, горами и руинами древних городов искусственное солнце.
Заплакав, Кристанран сел, где стоял. Подтянул к себе колени, уткнулся в них лицом, прячась от мира.
Хотя прятать от равнодушного мира слёзы смысла никакого нету.
На сверкавшем в тусклых лучах льду сидел одинокий, худой мальчик с серыми глазами и длинными волосами чёрными, отливающими слегка синевой.
Горы молчали. Навеки молчали руины прежних городов.
По просторному залу музея метался только ветер. Да утопали, заглушались в свистящих порывах и поднимающейся, клубящейся ледяной и снежной крошке чьи-то отчаянные, затихающие всхлипы…
Учёный вернулся ночью, когда его жена спала и улыбалась во сне.
Рядом с ним шёл кто-то худой и невысокий, кутающийся в тонкое одеяло с кистями, сшитое из странного какого-то материала, будто чешуйчатого, покрытого поверх некоторых чешуек и на стыке их причудливой сеткой узора и чужих письмён.
– Чуть отдохнём, – сказал странник.
И свалился в кресло домашней лаборатории. Как был, в запачканной, местами изорванной одежде, с окровавленным лицом и грудью расцарапанной, со спёкшейся кровью поверх ран.
Сказал лишь:
– Стой здесь, – и тут же провалился в сон.
Его спутник какое-то время стоял рядом. Тихо. Молча.
Ночное светило медленно ползло по небу, встречая своего собрата, более мелкого и более серого…
Одеяло сползло, тихо шурша и поскрипывая, когда свалилось на пол. Мальчик, скрывавшийся под ним, осторожно ступил в сторону. Огляделся. В лаборатории включилась лишь одна лампа, при входе, когда они вошли. Тот мелкий, серый, освещающий кристалл. Но, хотя пришедший никогда не видел таких, он рассматривал его недолго. Чуть погодя, сделал робкий шаг в сторону. И ещё один. Чуть погодя ещё один.
Он передвигался беззвучно. И вышел в коридор незамеченный.