Ветер в ивах - страница 7
, что хочешь, когда голова у тебя под водой. В конце концов они велели ему оставить их в покое и заняться своими делами, пока они будут заниматься своими. Крыс вышел на берег, уселся на солнышке на берегу и придумал про них песню, которую назвал «Утиной песенкой»:
– Мне кажется, что это не самая лучшая твоя песенка, Крыс, – осторожно заметил Крот. Сам он поэтом не был, но в суждениях отличался крайним простодушием.
– Вот и уткам так кажется, – весело ответил Крыс. – Они говорят: «Почему нам нельзя делать то, что нам нравится, когда нам нравится и как нам нравится, без того чтобы кто-то, сидя на берегу и наблюдая за нами, делал свои замечания и сочинял про нас какие-то там песенки? Какой вздор все это!» Вот что они говорят.
– Так и есть, так и есть, – горячо подхватил Крот. UU
– Нет, не так! – возмущенно воскликнул Крыс.
– Ладно, не так, – примирительно ответил Крот. – Но я хотел попросить тебя вот о чем: не свозишь ли ты меня к мистеру Жабу? Я так много слышал о нем, что мне не терпится с ним познакомиться.
– Ну разумеется, – согласился добродушный Крыс, вскакивая на ноги и до поры до времени выбрасывая поэзию из головы. – Выводи лодку, и мы немедленно отправимся к нему. В гости к Жабу можно прийти в любое время. Будь то рано или поздно, он всегда одинаков. Всегда в добром расположении духа, всегда рад тебя видеть и всегда огорчается, когда ты уходишь!
– Должно быть, он очень милый зверь, – заметил Крот, забираясь в лодку и берясь за весла, пока Крыс уютно устраивался на корме.
– Он – лучший из зверей, – ответил Крыс. – Такой простой, такой доброжелательный и такой радушный. Может, не слишком умен, но не могут же все быть гениями. И еще он бывает хвастливым и самовлюбленным. Но у него есть и великолепные качества, несомненно.
Когда они миновали излучину, их взглядам открылся красивый величественный старинный дом из красного кирпича благородного оттенка, с ухоженной лужайкой, простиравшейся до самой реки.
– Это и есть Жаб-холл, – сообщил Крыс. – А вон та протока слева, где стоит табличка «Частное владение. Доступ запрещен», ведет к его лодочному ангару, где мы оставим свою лодку. Конюшни – там, справа. То, на что ты сейчас смотришь, – банкетный зал, очень старинный. Жаб весьма богат, знаешь ли, и его дом – один из красивейших в наших краях, хотя мы никогда не признаём этого при Жабе.
Они проскользили по протоке, и когда вплыли в тень большого ангара, Крот поднял весла. Тут они увидели много красивых лодок, подвешенных к поперечным балкам или поднятых на стапели, – на воде ни одна не стояла, и у помещения был запущенный вид, похоже, оно давно не использовалось.
Крыс огляделся.
– Ясно, – сказал он. – Значит, игра с лодочками закончена. Они ему надоели, и он их забросил. Интересно, какая у него теперь новая прихоть? Пойдем-ка поищем его, он нам сам все расскажет.
Выбравшись из лодки, они отправились по лужайке, окаймленной веселыми цветочными бордюрами, на поиски Жаба, на которого в конце концов случайно и наткнулись: с озабоченным видом он полулежал в плетеном садовом кресле, а на коленях у него была расстелена огромная карта.
– Ур-р-р-а-а-а! – завопил он, увидев их. – Чудесно, что вы пришли! – И принялся горячо жать им лапы, не дожидаясь, пока ему представят Крота. – Как это любезно с вашей стороны! – продолжал он, приплясывая вокруг них. – Крысик, я как раз собирался послать за тобой лодку со строгим указанием непременно привезти тебя, чем бы ты ни был занят. Ты мне очень нужен – вы оба нужны. Есть хотите? Пойдемте в дом, чем-нибудь перекусим! Вы даже не представляете, как здорово, что вы появились именно сейчас!
– Жабик, давай спокойно посидим хоть минуту! – перебил его Крыс, плюхаясь в свободное кресло. Крот занял другое, стоявшее рядом, и вежливо сделал подобающий случаю комплимент «восхитительной резиденции» Жаба.