Ветхий дворец - страница 6

С трех сторон страну замыкают горы: Мрачный хребет на востоке и севере, Эльфовы горы на западе. На юго-западе - Блуждающий лес, болтающийся сползающей юбкой на коленях Эльфовых гор, там и сям перемежаясь болотами; потом отдельные болота смыкаются в единую сплошную трясину - совершенно непроходимую, разве только в разгар самой лютой зимы.

А теперь представим себе раннюю осень. Легчайшие намеки на цвет у груши, ясеня и ореха. Связки красного перца, свисающие косматыми бородами со стрех крестьянских домов. Небольшая излучина, где течение Реки закручивается водоворотом под корнями векового дуба, что стоит на берегу с начала времен.

И - Миклоша, который цепляется за корни и удивляется, почему это тяжесть разорванной рубахи, кожаных сапог и тяжелого стеганого дублета так и не утянула его под воду.

Вот отсюда и начнем.

Миклош очнулся от горячего выдоха прямо в лицо и соответствующего звука дыхания. Нет, сопения. Сопровождала все это тупая боль пониже спины. Он открыл глаза и увидел то, что вскоре идентифицировал как лошадиные ноздри.

Потом он осознал, что у него болит спина - в смысле, болит ТОЛЬКО спина. Последнее, что ему запомнилось перед водоворотом - это как сознание ускользало в пучину агонии, и удерживали его лишь многочисленные и мучительные переломы рук, ног, ребер и целая коллекция разнообразных порезов и ушибов.

Но так уж устроен человеческий разум, что принц сперва занялся источником нынешней боли, а уже потом стал думать, почему не болит все прочее. Оказывается, он лежал на оголенных древесных корнях. Миклош сполз с корней на землю, лошадь отступила на несколько шагов, и он смог наконец как следует на нее посмотреть.

В Фенарио известны три породы лошадей[11], но этот конь не принадлежал ни к одной из них. Он был серым, какие иногда рождаются среди невысоких проворных ловошаги со срединных равнин, крупным, подобно северным тяжеловозам-мункаш, и имел гордую стать, широкую грудь, мощный загривок и тонкие ноги репюлё, какие позволяла себе лишь высшая знать. Ноги коня были тонкими, но крепкими, круп казался узким, широко расставленные глаза отливали синевой, а челка над ними была на полтона светлее всей прочей шкуры.

Хотя у Миклоша и не было собственной лошади, в конюшнях он бывал с младенчества и совершенно не кичился своими познаниями. Принц изучающе рассматривал коня; конь смотрел на него не менее изучающим образом.

Здесь на минутку отвлечемся и отметим, что Миклош был долговязым парнем со светло-каштановыми волосами, карими глазами, узким лицом и несколько отстраненным видом. Начисто выбрит - впрочем, если бы он и захотел отрастить бороду, с этим возникли бы трудности. Изящные длинные пальцы, высокие скулы, чуть узковатые раскосые глаза. Кожа смуглая и, если приглядеться, чуточку отливает желтизной.

Чуть погодя Миклош с трудом поднялся на ноги и огляделся. Судя по солнцу, было чуть за полдень. Взглянул на Реку и понял, что она унесла его довольно далеко. Одежда была лишь чуть влажной - значит, из воды он выбрался уже несколько часов как.

Потом принц снова посмотрел на коня, который все так же рассматривал его.

Просто интереса ради он поднял руку, щелкнул языком и проговорил:

- Ну же, парень, давай. - И сам удивился, насколько уверенно звучит его голос.

Конь качнул головой и подошел к нему - шагал он широко и остановился в двух шагах от принца. Открыв рот, конь произнес:

- Хорошо, что ты здоров, хозяин.

У Миклоша округлились глаза - а потом он вдруг понял.

- Ты… ты конь-талтош, да?

- Воистину так, хозяин.

- Так это ты исцелил мои раны!

- Как знать? - встряхнул головой конь.

Миклош покачал головой, бессознательно подражая ему. Пытаясь придумать, что бы такого сказать, он наконец спросил:

- У тебя есть имя?

- Зовусь я Бёльчешег, - проговорил конь. Принц попытался повторить, не сумел, и конь добавил: - Сойдет и Бёльк, хозяин.

- Бёльк, - повторил Миклош. - Ладно, это я могу произнести.

- Но можешь ли ты это понять?[12]

- Понять?

- Неважно, хозяин. Как так вышло, что ты был весь изранен?

Миклош закусил губу и не ответил. Бёльк продолжал изучающе смотреть на него, большие ярко-синие глаза потемнели. Наконец Миклош сел на землю, опираясь плечами на твердый дубовый ствол.