Везунчик - страница 28

— А если снять и выкинуть? — Не понял я.

— Так метка стоит особая на нас! Ошейник — это так, чтобы люди знали кто ты, а при любом сомнении потащат к судье. Метка есть, а ошейника нет, и всё — имеет право убить на месте как беглого.

Круто, что ещё сказать.

— А если… — я потёр пальцы, как обычно изображают деньги.

Худой покосился на мои пальцы, но, похоже, понял.

— Любой, кто поможет беглому смертнику, сам станет смертником. Кому это надо?

— А если очень много… — я снова потёр пальцами.

— У тебя таких денег точно нет, не было и не будет — отрезал он — У нас только один способ — уйти подальше и найти сокровища, которых в землях видимо — невидимо. Найдёшь много — могут помиловать до обычной каторги.

— Ну да, если найдёшь, если принесёшь, если живой останешься — пробормотал я. Этера тоже так говорила. Я бы поверил, но одно то, что сюда отправляют только смертников, говорит о возможности счастливого исхода. И что-то моя уверенность в собственной удачливости заметно поубавилась. Один раз я прошёл, стараясь не попадать во всякие там цветные пятна и нехорошие фигуры, а что будет в этот раз? И нафига мне всякие там богатства, почести и снятие судимости, которая совсем не моя? Может, для моего здоровья будет лучше, если я свинчу отсюда как можно скорее? Метки на мне точно нет, а ошейник я уже снимал. Раздеться догола, и попробуй докажи, что я откуда-то сбежал. Конечно, проверят, дойдут до Этеры, но метки-то не будет. Этере на это наплевать, ей деньги и артефакты нужны, и вопросы законности будут волновать в самую последнюю очередь. Позовёт несколько своих солдаток, и те в один голос подтвердят, что я и есть тот самый плохой и нехороший. Так что оставим это на самый крайний случай. Гораздо более тяжким испытанием может стать самая обычная жизнь местного люда, о которой я вообще ничего не знаю. Нужна легенда для начала жизни, нужно хотя бы направление для побега. Прикидываться глухонемым дурачком? Может, и проканает, а может, и нет. Не знающего местных реалий, меня повяжет первый же патруль. Надо у кого-то узнать, но у кого? Худой вон отвернулся к стенке и молчит. Ему сейчас точно не до разговоров. Ладно, утро вечера мудренее.

Утро оказалось не мудренее, а суетливее. Ещё только начало светать, а барак уже наполнили грохот железа, резкие команды. В нашей двери тоже резко открылось окошко для раздачи, и голос рявкнул: "Жрите быстро, через четверть общие построение!" Спросонья аппетита не было, но перспектива остаться голодным заставила глотать варево очень быстро. На удивление, снова было мясо, и довольно много. Только успели проглотить, как открылась дверь, и уже привычные команды: "Руки за спину, выходить по одному!"

Идти оказалось недалеко — на плац. Туда уже выгнали всех заключённых и выстроили в жиденькую цепочку. Зато по обоим краям плаца уже стояли как минимум полсотни всадников при полном боевом вооружении. Во всяком случае, у всех были видны мечи, ножи, у многих луки, а у нескольких даже копья. Как минимум, двойное численное превосходство, да ещё оружие, да ещё на конях. Если, не дай бог, заваруха, нас просто затопчут за мгновения. Может, и правильно — если здесь одни смертники, то ожидать можно чего угодно. Лучше уж перебдеть, чем получить кровавую свару.

Минут через десять появилась Этера, тоже одетая как на войну. Встала посреди плаца и громким командным голосом повторила примерно то же, что и мне вчера. Пойти — найти — вернуться с богатствами и получить большой приз. Но, судя по мрачным лицам смертников, ей никто не верил. Не слыша восторженных возгласов, Этера поубавила пафос в голосе и продолжила уже буднично.

— Сейчас вы разобьётесь на группы. Если есть люди, которым вы доверяете, то собирайтесь вокруг них. Если не знаете с кем идти, отходите к тому краю — она указала в мою сторону.

После нескольких мгновений задумчивости народ начал перестраиваться. Похоже, все и так старались стоять поближе к тем, с кем успели скорешиться, поэтому быстро образовалось три группы примерно по пять человек в каждой. Рядом со мной оказалось двое.

Этера оглядела группы, но замечаний не сделала. Снова командный голос на весь плац.