Vicbourne: художник и муза его души - страница 8

— Ты учишься в самой дорогой школе искусств, но при этом живёшь здесь, да и одеваешься как-то своеобразно. – в её словах была истина, ведь по обстановке, что была вокруг, да и по его внешнему виду, можно было сказать, что он нищий, бродяга, оборванец, безумец в конце концов. И всё это было правдой. Каждое слово. Но кто сказал, что он стыдился этого или же что не наслаждался поэтому своей наконец-то свободной жизнью вдали от семьи?

— Я не вижу смысла тратить деньги на дорогую одежду или же жильё. Мне и этого достаточно. А что касается учёбы, скажу тебе по секрету, я за неё не плачу. – он наклонился и прошептал ей это на ушко с некой даже гордостью, после чего подул на её шею и у неё пошли мурашки, отчего она дёрнулась, а он засмеялся, начиная подбрасывать виноградины в воздух и ловя их ртом.

— И как же тебе это удалось провернуть? – Виктория убрала остатки бутерброда на поднос и продолжила пить своё вино, удивляясь тому, как он ловко ловил каждую ягоду, ни одна из них не упала. Она улыбнулась. Она слишком много улыбалась рядом с ним, сама того не осознавая и не контролируя, улыбка просто расцветала на её устах и с этим ничего нельзя было поделать. Возможно, это и случается с людьми, когда они касаются жизни – они расцветают.

— Мой дядя пристроил меня сюда. По просьбе матери. – он удивил её вновь, поскольку в их время это было такой большой редкостью, когда дети делали что-то для своих родителей, нормой же сейчас было противостояние им и полное отсутствие возможности жить вместе.

— Ты учишься ради неё? – Уильям прекратил своё шоу с ягодами и забрал с подноса оставшийся кусок её бутерброда, практически украв его у неё, специально поедая его у неё на глазах.

— Можно сказать и так. Я обязан ей тем, что могу заниматься своим любимым делом. Я родился в семье, где отец священнослужитель, а мама домохозяйка. – чужая семья – это потёмки, именно поэтому ей было интересно услышать его историю.

— И как ты выжил в этой семье? – в этом она была очень плоха. В самоконтроле. Ей никогда не удавалось контролировать свои эмоции, прятать их, играться с ними. Именно поэтому постоянно в её жизни были настоящие скандалы, сводящие её с ума.

— Ох, даже не спрашивай. Постоянные ссоры с отцом доводили меня. Он хотел сделать из меня священника. А я с детства был увлечён красками, потому что брат матери, тот самый дядя, он торговал ими. Я часто гостил у него в детстве и сразу влюбился в цвета. Такие яркие и живые, в отличии от всего того, что творилось снаружи. В итоге мама добилась своего, а я обещал ей выучиться и получить образование, хотя терпеть этого не могу. – ей нравилось видеть то, с каким задором он рассказывал о том, как любит краски и цвета, его глаза начинали сиять ещё ярче, хотя ей казалось, что такое было невозможно. Виктория всегда испытывала огромное уважение по отношению к людям, которые занимались любимым делом с особой страстью. Такие люди, по её мнению, были самыми счастливыми на свете. И это нельзя было подделать. Истинность их эмоций мог ощутить даже самый чёрствый сухарь на свете.

— Почему ты терпеть этого не можешь?

— Потому что художники рисуют фигуры, пейзажи, предметы. Я же рисую цвета. Ты будешь первой, на самом деле, кого я нарисую. До этого я лишь занимался цветом. – от его комплимента ей стало не по себе, и она опустила свой взор на ладони, рассматривая их. Уильям заметил смену её настроения. Но он ведь не солгал. Сказал лишь правду.

— У тебя замечательная мама. Тебе очень повезло с ней. – это было правдой, крайне редко кому везло в отношениях с матерью по её наблюдениям. Не повезло и ей. Её мама определила жизнь Виктории практически с рождения, не оставив ей самого главного – свободы выбора. Она никогда не любила свою мать, не испытывала к ней и капли тёплых чувств, потому что и мама не любила её. В конце концов, когда она умерла, Виктория даже не плакала по ней. Она не пролила и капельки слёз. Наоборот, была рада, что одной проблемой в жизни стало меньше. Конечно, это неправильно. За это люди горят в аду. Но Виктория будет гореть в аду за многие вещи и это явно не последнее. Но разве можно винить человека в том, что он не любит того, кто разрушил его жизнь?