Видимость правды - страница 17

Она напряженно следила за его рассказом, глядя на него широко раскрытыми глазами; наконец, она со вздохом откинулась назад.

— Да, видимо, все так и было. Ральф никогда бы так не сделал, и… — она помедлила и их взгляды встретились. — Вы собираетесь все это доказать?

Стэндиш сказал, что надо попытаться. С минуту он любовался ею. Затем внезапно смутился, так как знал, что не имеет права так на нее смотреть.

Он подозвал официанта и заплатил по чеку. Все еще немного смущенный, он пожал ей руку в фойе и услышал слова благодарности.

Небо и прежде было закрыто тучами, и теперь, расплачиваясь за свою беспечность, Поль Стэндиш оказался под дождем без пальто, на скользком и грязном тротуаре. Машину он припарковал почти за квартал от клуба, и, хотя дождь шел не сильный, он поливал усердно, и ему ничего не оставалось, как бежать бегом.

Он плюхнулся на сиденье, захлопнул дверцу и обнаружил, что в машине было мокро из-за того, что он забыл поднять окно; пришлось закрыть его. Он выудил из кармана ключи, включил дворники и, наконец вырулил со стоянки. Через восемь минут он был уже среди гаражей примерно в квартале от своего дома. Он запер гараж и стал ощупью пробираться по темной, скользкой улице.

Он повернул направо, из-за дождя держась поближе к домам. На углу он снова повернул. До дома оставалось еще порядочное расстояние, и он шел, держа в руках сумку; темнота сгущалась. Лишь несколько окон были освещены на этой улице; кругом стояла тишина, только где-то впереди слышался низкий, стреляющий звук работающего вхолостую мотора.

Стэндиш не смог бы объяснить, что заставило его поднять взгляд и остановиться буквально у порога собственного дома. Ведь он спешил. Он смотрел вниз, защищаясь от дождя. Звук мотора не значил ничего. И все же какое-то внутреннее чувство заставило его поднять голову, и он застыл, как вкопанный.

Наискосок от входа в здание, в десяти метрах от него, стоял небольшой двухместный автомобиль с работающим мотором. Правое окно было опущено, и внутри темнела фигура. Стэндиш не мог разглядеть, кто это. Он заметил поднятый воротник, шляпу с полями, низко надвинутую на глаза, — все это смутно, так как его взгляд приковал металлический блеск пистолета.

Дальнейшее заняло доли секунды. Он подобрался, и тут нажали на курок. Он увидел вспышку и услышал, как над головой посыпались осколки кирпича. Потом он упал, почти нырнул, прижавшись к углу здания и закрывая голову сумкой, а из пистолета тем временем сделали еще два выстрела.

Напрягая мускулы и стараясь не двигаться, он вжимался в тротуар, пока не услышал, как нажали на стартер, и автомобиль, визжа тормозами на поворотах, умчался вверх по улице. Стэндиш осторожно поднял голову, но фары не горели, и номера не было видно.

Он особенно и не приглядывался, так как услышал хлопанье открывающихся окон: любопытные соседи желали узнать причину выстрелов. Быстро нырнув во входную дверь, он поднялся на лифте на четвертый этаж и только тогда ощутил дрожь в коленях — наступила реакция.

Очутившись у себя дома, он положил сумку и оглядел одежду: она была мокрая и грязная, но дырок нигде не было заметно. Ладони его дрожащих рук были совершенно черные, и он пошел на кухню вымыться.

Он не заметил, когда прошла дрожь. Он быстро налил рюмку и, когда нес ее в гостиную, обнаружил, что негромко насвистывает. Это так его изумило, что он стал доискиваться причины и нашел ответ, странным образом его удовлетворивший. Кто-то здорово испугался.

Поль Стэндиш позвонил лейтенанту Болларду на следующее утро, прямо из дома. Он не хотел, чтобы Мэри узнала о покушении на убийство. На этот раз угрюмый, неразговорчивый, Боллард хмуро выслушал рассказ и обследовал три отметины на фронтоне кирпичного дома, оставленные пулями.

В более спокойной обстановке Стэндиш догадался бы, что угрюмость Болларда — следствие его обеспокоенности тем, что случилось, что причиной неразговорчивости являются его напряженные попытки понять и объяснить происшедшее, что уже нельзя было оставлять без внимания версию доктора.

Не чувствуя всего этого, Стэндиш уколол его: