Вихри волшебства - страница 12

Когда-то Мур тоже думал, будто предыдущий Крестоманси умер. Он думал, что всегда нужно, чтобы предыдущий Крестоманси умер, прежде чем на пост заступит следующий, поэтому очень тревожился за нынешнего Крестоманси – а ну как последние две жизни возьмут да и покинут его и на Мура свалится тяжкое бремя ответственности за использование магии во всей Вселенной? Он очень обрадовался, когда узнал, что дела обстоят гораздо проще.

– Только не волнуйтесь, – успокаивала их Милли. – Мордехай Робертс встретит вас на станции, а после обеда отправит обратно на такси. А здесь Том подбросит вас на станцию на машине и встретит с поезда в три девятнадцать. Держи деньги, Мур, и вот тебе еще пять шиллингов – вдруг захотите перекусить на обратном пути, потому что мисс Розали, конечно, очень предупредительна, не сомневаюсь, но о том, какой у мальчиков аппетит, она не имеет ни малейшего представления. Никогда не имела и с годами не меняется. Когда вернетесь, все мне расскажете.

Она нежно обняла каждого и выбежала из комнаты, бормоча:

– Ячменный отвар с лимоном, через полчаса жаропонижающее, потом глазные капли…

Тонино отодвинул чашку с какао:

– Боюсь, меня укачает в поезде.

Так оно и оказалось. Хорошо еще, что, когда молодой человек, исполнявший обязанности секретаря Крестоманси, привез их на станцию, Муру удалось занять отдельное купе. Тонино забился в уголок прокуренной клетушки и, до отказа опустив окно, замер, прижав к губам платок. Нет, его не стошнило, но он все бледнел и бледнел, пока Мур не перестал верить своим глазам, потому что живой человек так побледнеть не может.

– И что, тебе всю дорогу от самой Италии было так плохо? – спросил ошеломленный Мур.

– Даже хуже, – промямлил Тонино сквозь платок и стал отчаянно сглатывать.

Мур знал, что должен проявить сочувствие. Его и самого страшно укачивало, но только в машине. Однако, вместо того чтобы пожалеть Тонино, он даже и не знал, что чувствовать – превосходство или раздражение по поводу того, что Тонино опять было хуже, чем ему.

По крайней мере, это означало, что разговаривать с Тонино не придется.

Далвич был приятным местечком немного к югу от Лондона, в котором, как выяснилось сразу после того, как поезд отошел от перрона, дул сильный ветер, гнувший деревья, так что свежего воздуха оказалось хоть отбавляй. Тонино вдохнул полной грудью, и его лицо начало понемногу приобретать прежний оттенок.

– Путешественник из него хуже некуда, – с симпатией заметил Мордехай Робертс, сопровождая их к такси, которое ждало неподалеку от станции.

Этот Мордехай Робертс всегда представлял для Мура загадку. У него были светлые, почти белые кудри и кожа кофейного цвета, и выглядел он куда большим иностранцем, чем Тонино, но говорил при этом на превосходном и вовсе не иностранном английском. К тому же его английский выдавал в нем человека образованного, что тоже было загадкой, поскольку Мур всегда думал – это как-то само собой подразумевалось, – что мистер Робертс просто слуга, которого наняли ухаживать за Габриэлем де Виттом, когда он ушел в отставку. Но при этом мистер Робертс, судя по всему, и сам прекрасно умел колдовать. Когда они забрались в такси, он посмотрел на Мура с упреком и сказал:

– Ты ведь знаешь, существует несколько сотен заклинаний против укачивания.

– А мне казалось, я сделал так, чтобы его не укачивало, – смущенно ответил Мур.

С ним вечно так было: никогда не знаешь, когда колдуешь, а когда нет. Но на самом деле Мура смутило то, что он прекрасно понимал: если он и правда наложил на Тонино заклятие, то вовсе не ради Тонино. Мур терпеть не мог, когда людей при нем тошнило. Опять то же самое – добрые дела ради недобрых, эгоистичных целей. При таких условиях он определенно вот-вот превратится в злого колдуна.

Габриэль де Витт жил в большом современном доме с большими окнами и металлическим коньком крыши по последней моде. Дом стоял среди деревьев на новом шоссе, за которым из окон открывался вид на деревню.

Мисс Розали распахнула перед ними чистобелую парадную дверь и пригласила войти. Это была смешная маленькая женщина с заметной проседью в черных волосах, всегда и неизменно носившая серые кружевные перчатки. Мисс Розали тоже представляла для Мура загадку. Под серым кружевом ее левой перчатки поблескивало массивное золотое обручальное кольцо, а это, как думал Мур, должно означать, что мисс Розали замужем за мистером Робертсом, но при этом ее все равно приходилось называть мисс Розали. И еще она вела себя будто ведьма. Однако ведьмой она не была. Захлопнув входную дверь, мисс Розали сделала несколько резких пассов, словно налагая охранные чары. А на самом деле чары наложил мистер Робертс.