Виктор! Виктор! Свободное падение - страница 4

Из окна дома на Свердрюпсвейен открывался вид на город, фьорд и дальше, до самого Ванвикена и Лексвикена. Стемнело, и во влажном воздухе расплывались пятна фонарей.

Он решительно закусил мундштук и постарался отделаться от неприятного беспокойства. Здесь скрывался не страх, это он знал точно. Скорее неопределенность. Часть его по-прежнему оставалась в Лондоне. Он повернулся и бросил быстрый взгляд в сторону шкафа, служившего тайником. В воскресенье ровно неделю назад самолет приземлился в Гатуике. Замечательную бороду Мартенс купил в понедельник утром. И с тех пор методично «ходил на дело». Посетив район Шафтсбери-авеню, где он купил очки в роговой оправе с простыми стеклами, Мартенс вооружился картой и направил свои стопы на Сент-Джонс-Вуд, чуть восточнее Риджентс-парка. На неухоженном кладбище на Веллингтон-роуд он потратил на поиски подходящего надгробия меньше десяти минут. Едва читаемая надпись на плите сообщала, что здесь покоится Питер Кокрейн, родился 3 апреля 1935 года, умер 19 июля того же года. Если бы красные ангелы не увели Кокрейна, сейчас он был бы на шесть лет старше Мартенса. Это как раз то, что требуется: очки и борода немного старили Мартенса. Он записал все эти скудные сведения и отправился в отдел регистраций. В планы Мартенса входило попросить у чиновников по две копии свидетельств о рождении и смерти Питера Кокрейна. Он читал, что для этого достаточно назваться адвокатом, действующим в интересах богатого клиента, чтобы разыскать или исключить потенциальных наследников. А при наличии свидетельства о рождении и двух собственных фотографий прямая дорога в паспортный стол на Петти Франс. И как не вертись через три дня Мартенсу обязаны были выдать подлинный паспорт подданного британской короны.

Но когда он вошел в контору, ему внезапно изменило мужество. Чиновники не были ни приветливы, ни услужливы. А вдруг это далеко не так просто, как описал Форсайт десять лет назад? Они могут что-нибудь заподозрить. Его речь сразу выдаст, что ни какой он не адвокат из Саутгемптона. Попытка незаконно выправить официальную бумагу может повлечь арест. А как тогда с норвежскими кронами, сданными в гостиничную камеру хранения? Нет, с этим можно не торопиться; вряд ли для открытия банковского счета требуется паспорт. Он попятился назад с явным облегчением.

От Олдуича Мартенс дошел до Темпла, по кольцу, и доехал до Виктории. Пришлось поплутать, прежде чем отыскался тот магазинчик, о котором писал Роберт Фарр. Вывеска издали бросилась в таза. В магазине продавались сезонки и проездные на надземку, автобус и метро, здесь же можно было купить свидетельство, что человек действительно то лицо, которому надлежит пользоваться проездным документом. Потом Мартенс нашел туалет и заперся в кабинке. Перед замызганным зеркалом приклеил бороду. Он долго работал расческой, чтобы сгладить переход от собственных волос к накладным. Потом надел очки и улыбнулся отражению. Совсем недурственно. Теперь последний штрих. Засовывать в рот резиновые прокладки — дело не самое приятное, зато его впалые щеки заметно округлились. Когда он говорил — проверено экспериментально, — голос звучал непривычно. Осталось зачесать челку на лоб. Лицо, смотревшее на него из зеркала, решительно не имело ничего общего с Мортеном Мартенсом.

В магазине, где слабо пахло реактивами, им занялась усталая, но предупредительная женщина. Сфотографировав его обычным «Полароидом», она задала несколько вопросов и записала ответы на маленькую квадратную бумажку. Имя? Питер Кокрейн. Должность? Консультант по промышленным вопросам. Дата рождения? 3 апреля 1935 года. Адрес? Веллингтон-роуд, 59 (в Сент-Джонс-Вуде он заметил, что дом 59 предназначался на снос). Его не затруднит расписаться вот здесь? Он не стал ломаться и как можно непринужденнее вывел: «Питер Кокрейн», с завитушками на П и К. Так он будет расписываться и впредь. Все: мальчуган, преставившийся сорок лет назад, восстал из мертвых с соблюдением всех необходимых формальностей.

На все про все ушло меньше пяти минут. Он уплатил два фунта и взял удостоверение, снабженное фото и штампом, мастерски закатанное в пластик. Бумага, конечно, не вполне официальная, но она сгодится ему в будущем — чтобы выправить все необходимые документы, вроде свидетельства о владении собственностью, кредитной карточки, метрики и, наконец, паспорта. Роберт Фарр утверждал, что такой путь хоть и не быстрый, но зато гораздо более надежный. Он вежливо откланялся и поехал в Сити, по-прежнему в бороде, очках и с челкой. Воскресшему Питеру Кокрейну предстояло сделать первый шаг во имя своего будущего.