Вильгельм Кейтель - Размышления перед казнью - страница 15
Лиза Кейтель — матери
Вольфенбюттель
19.9.1915г.
Хочу написать тебе кое о чем. Но прошу: пусть это останется между нами! Мне кажется, что, открывая путь в Константинополь, мы помогаем туркам, — ведь они находятся в отчаянном положении. Пожалуй, в эту кампанию вмешается зима, а особенно Россия с новыми силами. Если нам предстоит плохое, то самое худшее, что с нами может случиться, — это Дарданеллы. <...>
Лиза Кейтель — матери Вольфенбюттель 2 августа 1916 г.
<...> Что вы скажете насчет недавнего полета цеппелина над Англией? Я рада, что дожила до этого! Верно, это было ужасно! Вильгельм все еще под Верденом, в 10-м резервном корпусе, как и раньше. Пишет теперь несколько разумнее. Меньше предается всяким мечтаниям. <...> Впечатление такое, что с нервами у него не совсем в порядке. Не может спать, вечно это подлое сердцебиение! Я очень встревожена. Ведь если он пишет такие вещи, значит, дело не так-то просто. <...>
Вильгельм Кейтель — отцу С фронта
2.10.[19]16г.
<...> Загружен работой по горло, отдыха почти нет, даже ночью. Надеюсь, мои нервы выдержат, испытание их уже позади. <...> Хорошей погоды нам, солдатам, больше ждать нечего. Активные боевые действия на Сомме, кажется, тесно связаны с
нею. Ведь только при ясной погоде авиация и артиллерия могут действовать так, как требуется в современном сражении. <...>>м
Вильгельм Кейтель — отцу
Брюгге
23.3. [19]18г.
<...> Слава Богу, этой зимой мы значительно приблизились к концу войны и подходим, с военной точки зрения, с большими надеждами к стоящей перед нами огромной задаче. <...>>28>>29
Лиза Кейтель — матери
Вольфенбюттель
20.4. [19]18г.
<...> Будем надеяться, что наши политики научатся говорить более энергичным языком. Кажется, у большинства из них начинает брать верх разум. На Западе нам наверняка еще предстоят очень тяжелые и суровые бои. Англичане невероятно упорны. Есть надежда, что мы скоро дойдем до Ипра. Вильгельм сообщает хорошие новости.
<...> Несмотря на всю его занятость, это для него словно затишье перед бурей. Но 2—5 часов он все-таки спит как убитый. <...>
Вильгельм Кейтель — теще
Фронт
2.7. [19] 18 г.
Война — своеобразный учитель, помогающий бросить взгляд назад и заглянуть в будущее, причем не только в военных делах, но и в семейных. Я живо вспоминаю этот день четыре года назад, когда Лиза и я во время нашей прекрасной поездки в Швейцарию послали тебе издалека поздравительное письмо по случаю твоего дня рождения. Кто думал тогда о том, что нам предстоит! Ты сама или кто-нибудь из нас может ли себе представить, что будет, скажем, через год? За эти долгие годы войны я стал скромнее в своих желаниях, совсем уже отвык от желания мира и надежд на него. <...>
Лиза Кейтель — матери
Вольфенбюттель
6 октября 1918 г.
Сегодняшнее воскресенье>30 поистине траурное. Я провела его за штопкой чулок. От этого мои надежды на будущее более розовыми никак не стали. Надо уяснить себе, что, если Вильсон настроен милостиво, мы вскоре получим мир. К тому же, несмотря ни на что, это будет мир для нас самый благоприятный. Ведь враги стремились к нашему полному уничтожению. Неужели они откажутся от этого в самый последний момент? Это означало бы, что им самим приставят нож к горлу. Рейхсканцлер>31 нравится мне своим спокойным, деловым и вполне определенным образом действий. Эта новая форма правления и наверняка единственно возможная. Хуже прежнего правительства>32 новое быть никак не может. Во всяком случае, оно опирается на большинство. А кто доверял прежнему правительству? Через несколько недель многое может основательно проясниться. В эти суровые времена сильнее ощущаешь свое одиночество. <...>
Вольфенбюттель
5 ноября 1918 г.
<...> Кайзер, видимо, останется, а демократическое правительство меня не беспокоит, если только в нем не засядут люди из НС>33. Канцлер, по-моему, просто немецкий идеалист, ораторствует весьма красиво. Но я считаю, что все это неосуществимо. То, что происходит в последние дни, непостижимо. <...>
Утром получила еще одно милое письмо от Вильгельма. Порой он рисует будущее в таких мрачных красках, что просто страшно просыпаться. Отступление и вообще все это в целом действует на военных угнетающим образом; особенно на тех, кто придерживается старопрусских взглядов. <...>