Вира Кровью - страница 49

Как же велика разница между обычной военной разведкой и разведкой ГБ! Холодок время от времени пробегал по кишкам: справятся ли они, обычные армейцы, с такой задачей? Тут ведь особый уровень оперативной работы под прикрытием. Чему его, армейского боевика, не учили.

Научили, правда, в охранном предприятии «Антей-М».

Ладно, Бог не выдаст, свинья не съест. У них с ЮрьАнатоличем, он же товарищ Злой, определённый опыт в этом деле есть. Да ещё в самом кубле — в Москве! Плюс у них Витька Еланчик, пластун уральский, который ввинтится в любую щель незамеченным. И будет лежать посреди голой степи под ногами у врагов, а те будут и не в курсе, что он тут есть. И напарник у него замечательный, с фантастической реакцией и с внешностью, просто созданной для работы под прикрытием! Шрек по внешности незабываем, но еще труднее предположить, что под нею таится умный и умелый диверс, быстрый, сильный и хитрый, как медведь.

Шрек (и Злой вторым номером) были назначены на роль основных бандитов ещё в Луганске. Злой — потому что умел вести себя с той неуловимой криминальной грацией, которой отличаются люди, прошедшие школу российского (и украинского тоже, впрочем) беспредела. А то, что он настоящий опер, на лбу у него не написано.

А Шреку и уметь не надо было: в прошлой, довоенной жизни он хвататнул настоящей бандитской «романтики», вытрясая «лишнее» из разных бизнесменов с подмоченной деловой историей. Иной раз в кубрике он делился воспоминаниями о своей полной приключений жизни, ни в чём, кажется, не раскаиваясь из содеянного. И кое-что из этих воспоминаний было, на вкус Кравченко… скажем прямо, неприемлемо.

«А что ты командир, так смотришь, — однажды как-то прервался Вовка, заметив обращённый на себя жёсткий взгляд Алексея. — Ты не думай, ни одного трупа на мне нет. Христом Богом поклянусь, хоть встать мне на МОНку в следующем выходе. Кривой Рог, конечно, тот ещё зверинец, но вот лично у нас, начиная с босса, был принцип: честных не трогать. Вот да: по принципу. Хочешь верь, а хочешь — нет. И никакой мокрухи. Напугать до полусмерти — это да, это делали. Так ведь и трясли бизнесов, которые сами грабители были те ещё. А их мне, знаешь, как-то и сейчас не жалко, хотя давно отошёл от тех дел».

Безгрешных ангелов в подразделении вообще не было: война так или иначе окунает руки солдата в чужую кровь самым принудительным образом. Но одно дело — убивать эти самые вражеские приставки к оружию, как говорил Ященко. А другое — честного коммерса жечь паяльником за то, что честно заработанным не хочет с бандитами делиться…

Кравченко тогда взгляд свой выключил. Он и сам не заметил, как глаза его пожестчали по ходу смешного поначалу рассказа. И испытал немалое облегчение: ему самому крайне не хотелось, чтобы прекрасный и по человечески очень порядочный, даже добрый этот дядька оказался со следами невинной крови на руках. Слова Шрека было вполне достаточно. Вовка не врал никогда. Как он сам сказал, хватило одного чужого примера, чтобы закаяться ему следовать. В их мафии или как там это у них называлось, от такого быстро отучали. Тем более недопустимо это в разведке, где от полной и безусловной правдивости зависят жизни всех — и прежде всего своя собственная.

В общем, Шрек был из благородных бандитов. Но настоящих. Или из настоящих, но благородных — не суть. Главное, что отошёл он от тех дел ещё в начале нулевых. Как раз из-за того, по его словам, что банду их самим ходом дел начало уводить от мелкого рэкета против криминальных бизнесменов к более вредным делам.

То есть бизнес приходил в систему, а вместе с ним приходил в систему и организованный криминал. «Вольные лесные стрелки», подобно их древнему предтече Роберту Локсли из Шервудского леса, уже не имели шансов в условиях, когда бизнесмены слились с чиновниками. И все вместе — с «шерифами».

В этих условиях небескорыстным, но благородным Робин Гудам оставалось либо работать на тех же криминальных бизнесменов, либо заказывать себе заочное отпевание. Про каковое у Вовки тоже была отдельная история.

Потому Шрек ушёл сначала в охранники, потом в водители-охранники. Возил бизнесов, защищая на месте и «расплетая забивы» после. Возил спортсменов, каких-то ингушских борцов, от которых сбежал вскоре по-тихому. Возил даже какого-то лихого батюшку, про которого рассказывал уморительнейшие истории. Наконец, создал с бывшими друзьями по своему «шервудскому лесу» фирму, в составе которой стал перегонять автомобили из Европы. Отлично, говорил, дело шло: сами себе бизнесмены, сами себе водители, сами себе охранники. И разруливальщики — тоже.