Виртуал с чашкой кофе - страница 2
Доцент Кривошеева сдержанно похвалила плоды высочайшего кулинарного искусства.
– Кушайте, кушайте! – потребовала деканша. – А то вы у нас кожа да кости. Пока не съедите все блюдо, я вас не отпущу! Кстати, как там ваша диссертация?
– В начале учебного года вынесу на обсуждение Ученого совета, – икнула Кривошеева. – Извините!
Лисьи глазки забегали:
– Так быстро? А вы уверены, что уже готовы к обсуждению?
Минувшей осенью она недвусмысленно предложила Марине написать за нее монографию, но та по наивности отказалась. Тогда она думала, что защита собственной диссертации важнее, чем хорошее отношение начальства.
– Да, – наивно кивнула Марина, пытаясь найти в сумке салфетки. – Мне кажется, что я стою на пороге маленького открытия.
– Как интересно! – шефиня перегнула через стол свое тучное тело и с лязгом сбросила железное блюдо на пол. – Так о чем же работа?
– О вечной проблеме выбора: быть или иметь, – тихо произнесла Кривошеева, стараясь не встречаться глазами с начальницей. – О проблеме сохранения личности в эпоху виртуальных коммуникаций.
– Вы свободны! – не то сказала, не то тявкнула начальница, но тут же сменила гнев на милость: – А знаете, что самое главное, в этих кексиках? Ни в коем случае не берите соду! Только разрыхлитель «Доктор Фокс»!
Вспоминая этот неприятный разговор, Марина покосилась на мобильник. Уж не приснился ли ей звонок из канцелярии? Она набрала личный номер начальницы, но тот оказался заблокирован.
Для препода потеря работы накануне нового учебного года – это как для водолаза перекрытие кислорода в момент погружения. В теории, можно еще выплыть, если вовремя отбросить балласт. Таким балластом для нашей героини стала теперь вся ее научная карьера – все семь работ, за каждой из которых стояли сотни интервью и сотни судеб. Бестолковой судьбой теперь вдруг оказалась ее собственная.
3
Надеясь, что он все еще спит, Артемий закрыл глаза, энергично встряхнулся и на счет «Десять!» снова взглянул перед собой. Картина ничуть не изменилась. Овальное зеркало в белой рамке было заплевано зубной пастой и пеной для бритья. В свете яркой голой лампы в нем отражались два полотенца и махровый халат на вешалке, желтый кафель с одной выбитой плиткой и БОЛЬШЕ НИЧЕГО. Своего лица, такого привычного и такого отвратительного по утрам, менеджер Ложечкин вновь не обнаружил. Он попытался разглядеть хотя бы собственные руки, но и тут его постигла неудача.
В отчаянии он похлопал себя невидимыми руками по невидимым щекам и подставил невидимое лицо под струю холодной воды.
– Что за бред? Что за чертовщина?! – пробормотал Тёма, чувствуя, как горячие волны ударяют ему в виски.
Он заметался по квартире, не понимая, что с ним случилось за ночь.
Оставим нашего героя на пару минут и оглядим его жилище. Обшарпанные обои, румынская «стенка» в стиле 80-х, новенькая «плазма», продавленное кресло, музыкальный центр и раскладной диван из «Икеи», – вот оно, типичное пристанище успешного московского менеджера. В целях экономии Тема снимал однушку в Северном Чертанове, на двадцать первом этаже типового панельного дома. Он жил так, как принято жить в его среде – суетливой и показной московской тусовке, которая сама себе гордо именует креативным классом.
Пометавшись туда-сюда, исчезнувший аккаунт схватил с холодильника маленькое круглое зеркальце и стал, точно обезьяна, вертеть его туда-сюда, но ни обычная, ни увеличивающая сторона не показывала ничего похожего на знакомое лицо. Солнечный зайчик, который запрыгал по стенам и потолку, словно дразнил его – он, зайчик, был заметен, а пускавший его Артемий Ложечкин – нет.
Все еще надеясь, что это оптическая иллюзия, наш герой выскочил в крохотную прихожую и включил сразу три лампы. Но увы! В допотопном хозяйском трюмо отражалось лишь бесконечное зазеркалье.
Он исчез, пропал. То, чего ему на днях пожелали сразу три человека, вдруг свершилось.
4
Кривошеева поставила чайник на плиту, чиркнула зажигалкой и выпустила в форточку струйку дыма. Мысли были под стать дыму – серые, тягучие.
В этом коммерческом вузе она проработала целых пятнадцать лет. Если подсчитать всех ее студентов, то их набралось бы не меньше пяти тысяч. Каждый год, собираясь на первую лекцию, доцент Кривошеева чувствовала себя Терминатором. Ее миссия была невыполнима – превратить бездельников и разгильдяев в серьезных и ответственных людей. Именно такие люди могли спасти человечество от растущего безразличия и разгильдяйства. К сожалению, у нашего Терминатора, в отличие от киношного Шварцнеггера, не было ни сверхмощного бластера, ни лазерной пушки, ни игрушечного автомата, чтобы заставить молодежь читать умные книги.