Вирус самоубийства - страница 11

Но запоями матери несчастья девочки не ограничились. В конце зимы она заболела гриппом и слегла с высокой температурой. Но даже болезнь дочери не могла остановить Веронику от свидания с очередной бутылкой. Оставив дочь, в полузабытьи разметавшуюся в постели, самостоятельно бороться с вирусом и жаром, мать основательно разогрелась спиртным, поскандалила на кухне со своим случайным собутыльником и, как всегда, отключилась. Среди ночи Тонюсенька вдруг почувствовала на себе смердящее перегаром дыхание и грубые мужские руки, бесцеремонно лапающие ее хрупкое тело. Девочка начала кричать и отчаянно сопротивляться, но в борьбе с огромным пьяным бугаем шансов у нее, ослабевшей от недоедания и болезни, практически не было. И только случай не позволил пьяному гостю довести задуманное до конца и окончательно растоптать девичью жизнь.

В тот момент, когда Тонюсенька поняла, что сделать уже ничего нельзя и сопротивление бесполезно, когда разгоряченное алкоголем и дрожащее от возбуждения тело весом в полтора центнера намертво пригвоздило ее к матрасу, а огромные волосатые руки медвежьей хваткой зажали ее маленький рот, когда обидчик уже спустил штаны, обнажив то, что обычно не выставляют напоказ, и приготовился сделать последнее, решительное действие, а девочку начало тошнить от терпкого запаха давно не мытого мужского тела, в этот страшный момент случилось невероятное. Внезапно боевая готовность насильника сошла на «нет», и его мертвая хватка резко ослабела. Лицо мужчины исказила страшная гримаса, пальцы его рук неестественно скрючились, а тело изогнулось. Нападавший отпустил Тонюсеньку, упал на пол, закатив глаз, и забился в конвульсиях. Изо рта мужчины пошла белая пена, он подергался еще немного и вскоре затих. Боясь пошевелиться и не веря, что наступила передышка, девочка с ужасом смотрела на белесые испражнения, которые медленно изрыгал на пол перекошенный в судорогах рот насильника.

Когда мужчина неподвижно застыл на полу, Тонюсеньке показалось, что время остановилось. Мать очнулась от пьяного ступора, явилась на шум и уволокла своего любвеобильного сожителя. Дрожавшая от испуга, высокой температуры и нервного потрясения Тоня наконец-то заперлась на ключ (эта мера предосторожности давно уже стала неотъемлемой частью ее жизни), забралась в кровать, свернулась калачиком и до утра лежала без сна, не смыкая глаз и закусив одеяло, чтобы не слышать дробный стук своих зубов.

На следующее утро Тонюсенька из комнаты не вышла. Все попытки матери уговорить ее открыть дверь упирались в гробовое молчание. Испугавшись, что последствия ночного разгула могут быть непредсказуемыми, мать не только выставила своего приятеля из квартиры, но даже сходила в магазин и купила дочери молока и кое-каких продуктов. Но дверь в Тонину комнату оставалась запертой весь день. Вечером, предчувствуя беду, Вероника обратилась за помощью к соседу, и он при помощи ножа и стамески помог открыть хлипкий замок.

Тонюсенька лежала на кровати, отвернувшись к стене, вцепившись зубами в одеяло и уставившись в пространство немигающими глазами. На вошедших в комнату людей девочка никак не отреагировала. Она была невероятно бледна и дрожала так, что мать, окончательно протрезвев, поспешила вызвать скорую помощь.

Приехавшего на вызов доктора в подробности ночной оргии посвящать не стали. Он сделал девочке укол, выписал лекарства от гриппа и посоветовал горячее питье и постельный режим.

Но ни горячее питье, ни постельный режим не помогли залечить глубокую психологическую травму, которую получила беззащитная девочка. На протяжении недели Тонюсенька не проронила ни слова. Она безучастно глотала таблетки от гриппа, которые давала ей мать, но почти ничего не ела. Целыми днями девочка лежала на кровати, отвернувшись к стене и не включая света даже в темное время суток. Перепуганная Вероника перестала приглашать своих случайных знакомых, притормозила с выпивкой (совсем завязать с ней она уже не могла), сделала в квартире генеральную уборку и даже сварила дочери куриный суп. Но девочка упорно продолжала молчать и отворачиваться от матери.