Витрина кукол. Королева - страница 41

стр.

Надо заметить, что аппетит у Дориана был отменный. Он слопал огромную гору оладушек, искренне похвалил труды Валентины и потащил меня вниз.

Уже на пороге маг потребовал поцелуй, как удачное напутствие.

— Вернусь вечером, не скучай, — сказал Дориан и ушел порталом.

Я снова попала в сети черного мага. Он словно черный паук оплетает меня своей паутиной, превращая в «куколку». Самое страшное, что мне начинает нравиться его внимание.

На второй этаж я решила не возвращаться. Зачем? Я еще не готова объясняться с кем-то. Вместо этого я сразу направилась в мастерскую.

Портретная кукла…

Еще раз взглянув на портрет Дориана, я сделала несколько поправок. После приступила к портрету мужчины во весь рост. Получалось на удивление ловко и просто. Память сама подкидывала подробные описания мужского тела, рельефы рук и пресса. Когда рисунок был окончен, я не поверила своим глазам. Как по мне, так нарисованный Дориан был идеален…

Главное, чтобы Валенсис не увидел свой портрет.

Мне виделся образ, где Дориан в своей парадной форме «охотника», сложив руки на груди, смотрит чуть вбок.

Не тратя времени, даром я развела гипс, и приступила к лепке каркаса. Начала с головы. По сути, мне нужна была гипсовая маска. Эх, жаль нельзя снять ее с натуры (так намного проще).

Работа с гипсом требуют довольно оперативного темпа. Пока он был достаточно пластичным, я уложила основную массу на верстак, лопаточкой придавая слегка не ровную овальную форму — профиль. Загладив все неровности «до лоска», и обрезав излишки, я позволила гипсу застыть.

Следующим этапом была непосредственная лепка лица. Разведя гипс, более жидкой текстуры, я наносила примерный узор круглой кистью. Далее, используя скальпель, я наносила более тонкий контур. По мере высыхания, приходилось немного смачивать гипс обычной водой.

Когда профиль портретной куклы был идеальным (на мой суровый взгляд мастера), я оставила его высыхать. Для хорошего затвердевания, гипсу требовалась сушка около двух суток.

Устало потянувшись, разминая затекшие мышцы, я не заметила, что за мной пристально наблюдают.

— Красивая работа, — оценила мои старания Софи.

Я еще раз придирчиво осмотрела слепок и согласно кивнула.

— Впервые вижу, чтобы твоя работа была столь скрупулезной.

— Неправда! — возмутилась я. — Я всегда выполняю работу скрупулезно и качественно.

— У тебя роман с черным магом? — резко перевела тему кукла.

Мда… спрашивать «С чего ты взяла?» или все отрицать уже бесполезно. Но и признавать пока еще что-то рано…

— Софи, я не готова разговаривать о Дориане.

— Даже так… — обиделась Софи.

— Да, именно так.

— Раньше ты обо всем мне рассказывала! — не сдерживала свой гнев кукольная подружка. — Ты делилась своими переживаниями и мечтами. А сейчас ты забыла обо всех, кто хорошо к тебе относился. Я, Валентина и Джозеф… мы стали не нужны, как только маленькая бедная Аида превратилась в королеву Иду!

Подобной речи я не ожидала… совсем не ожидала. Еще больше я не понимала суть обвинений.

— Софи, ты не права, — спокойно, но строго заметила я.

— Да что с тобой разговаривать… — махнули на меня маленькой ручкой.

Я осталась сидеть в одиночестве, переваривая происходящее.

Желая разобраться в данной истории, я направилась на второй этаж. Софи нигде не было, не иначе спряталась от меня. Валентина колдовала на кухне, и что-то напевала себе под нос. Как же уютно это выглядело…

— Привет, — зашла я в кухню и уселась за стол.

— Ида, наконец-то ты вылезла из своей мастерской. Сейчас я тебе борщ положу, наваристый получился сегодня… Со сметанкой… пальчики оближешь.

— Не откажусь.

— Иди только умойся, — усмехнулась женщина, — а то вся в побелке.

Да, работа с гипсом дело хлопотное и не самое чистое.

Борщ был, и правда, великолепен. Быстро расправившись с порцией, я решилась на непростой пугающий меня разговор.

— Валентина, скажи… ты тоже считаешь, что я… я….

— Софи уже наговорила тебе чепухи? — по-доброму улыбнулась Валентина.

— Не уверена, что это чепуха, — пожала я плечами.

— Конечно чепуха! Просто ты выросла и вскоре вылетишь из гнезда. Софи же пока не может этого принять.

— А ты?