Витрина кукол. Королева - страница 46

Поцелуй, уже не такой жесткий, а с нотками нежности и ласки, добил мою бедную психику. Я снова потерялась для окружающих, попадая в параллельную вселенную «Дориан Валенсис».

— Мандаринка, не смотри, — прервал нас детский голосок, — эта картинка из раздела для взрослых.

Я резко отпрянула от Дориана и попыталась встать с его колен.

— Вот вредная пигалица, — усмехнулся маг, — никакого уважения к старшим.

— И никакой личной жизни, — прошептал маг уже мне на ушко.

— Привет, Ками, — улыбнулась я.

— Ида, — ребенок беззаботно кинулся мне на шею, — я так скучала. Почему ты не приходила ко мне? — строго спросила малышка, недовольно складывая губки бантиком.

— Я была немного занята, работа, сама понимаешь… — попыталась оправдаться я.

— Прощу, но при одном условии, — не унималась Камея.

— Каком? — стало любопытно мне.

— Камея Валенсис! Тебе не стыдно?! — тут же вмешался Дориан. — Что за шантаж, маленькая леди?

Девочка явно смутилась, и ее щечки порозовели.

— Просто я… — заговорила малышка.

— Просто извинись немедленно. Мне за тебя стыдно!

— Ками, я не сержусь, — сломала я всю педагогику. Знаю, что не права, но… мне так стало жалко ребенка, что я не удержалась. — Расскажи, что ты хотела попросить.

Дориан недовольно кашлянул, привлекая мое внимание, но я решила не обратить на это внимание. Пусть будет маленький женский бунт.

— Там есть кукла… — неуверенно заговорила Камея, — нам с Мандаринкой она очень понравилась, и…

— Какая? — я встала с колен мага и взяла за руку Камею. Та сначала неуверенно, но после, осмелев, отвела меня к своей новой желанной подруге. Ей оказалась небольшая серая кошечка. Делала я ее довольно давно, в технике валяния. Она была милая, мягкая и слегка пушистая. Даже не помню, кто ее купил…

— Вот, — указала Ками на ту самую кошечку. Кажется, я звала ее Мила или Муся…

Я медленно взяла кошечку и осмотрела ее. Она уже потеряла свой первоначальный шик, но все же была очень привлекательной.

— Дарю, — отдала я малышке нового друга.

— Правда? — доверчиво засияли глазки напротив.

— Да, правда! — подтвердила я.

Радости Камеи, как и недовольству ее брата, не было предела. Я уже ждала нареканий и упреков, когда пришла Валентина. Она, не слушая протестов, загнала нас в кухню, то ли обедать, то ли уже ужинать.

— Ида, нам нужно поговорить, — прошептал Дориан после трапезы.

— Идите, я присмотрю за малышкой, — добродушно улыбнулась Валентина. Сразу было видно, что она очень трепетно относится к ребенку.

— А куда они пойдут? — тут же поинтересовалась девочка.

— Они взрослые, значит вести взрослые разговоры, — спокойно ответила Валентина, — а мы с тобой, сейчас приберем со стола и пойдем упаковывать кукол.

— А зачем? — продолжился милый диалог.

Что ответили ребенку я, уже, не слышала, мы с Дорианом входи в мою комнату.

— О чем ты хотел поговорить? — спросила я, глядя, как Дориан вольготно расположился на моей кровати.

— О твоем поведение.

Начинается…

— Дориан, ты иногда бываешь слишком строг, — тут же пошла в наступление я.

— Стоп! Я сейчас не об этом. Я хотел обговорить твою дальнейшую тактику поведения. Ведется какая-то грязная игра и, возможно, не одна. Нарочно или случайно, но ты ввязана в нее, поэтому придется вести себя правильно, чтобы не зацепило ударной волной.

Понятно, что ничего не понятно…

— И чего ты хочешь от меня?

— Для начала, думай, прежде чем делать что-то. Так же проявляй осторожность, но в то же время, не прячься. В идеале, если ты восстановишь работу своего бутика и продолжишь мастерить кукол.

— Дориан, я не могу, — вздохнула я обреченно.

— Можешь! Я видел свою голову… мне понравилось, — задорно улыбнулся маг. — Кстати, ты обязана закончить мой портрет!

Вот и что мне с ним делать? — усмехнулась я над собой.

Немного подумав, поняла, что хочу укрыться в его объятиях, поэтому легла рядом с Дорианом и тут же оказалась в его руках.

— Допустим, что я так и поступлю. Что дальше?

— Не допустим, а так и поступишь! А дальше я буду ловить того, кто посмел посягнуть на мое.

Неожиданно… Странно и волнительно… Но, приятно! Кроме Валентины и кукол, никто не посягал на мою персону, в собственнических чувствах.