Виза в пучину - страница 27

Сейчас, когда рухнуло все старое и его контора в Эстонии превратилась в пепелище, он продолжал исправно служить, ибо считал себя истинным солдатом органов спецслужб. Там, в России, его ведомство достигло таких высот, что само формировало правительство. А думские слуги безотчетно выполняли приказы генералов ФСБ.

Игорь посмотрел на часы и набрал номер мобильного телефона своего агента, которого командировал в Стокгольм. Там Сергей Петров на своем автомобиле должен был проследить путь фуры.

— Пока «Сканию» с такими номерами не вижу, — ответил тот, — хотя наблюдаю за грузовиками у транспортных ворот терминала с шестнадцати часов.

— Жди. Подъедет, — приказал Игорь и выключил телефон. Какие события произошли с того дня, когда он встретился с майором?

Четырнадцатого сентября прошел первый груз. Он был спрятан в легковом автомобиле «Вольво-747». За рулем сидел некий Ганс Ларсен. Как и следовало ожидать, таможенники не стали проверять машину, ибо получили команду свыше. Но его человек все же заглянул в багажник — там были коробки с российской военной электроникой. Второй такой рейс случился двадцать первого сентября, когда уже «бусик» без помех проник на паром. Значит, на пассажирском судне можно провозить военную технику, если этого хочет сам министр обороны. Тем самым это высокопоставленное лицо идет на чудовищное преступление, нарушая все международные нормы!

И вот сегодня, удачно миновав погранпосты и таможню на российско-эстонской границе, к терминалу беспрепятственно приближалась громоздкая фура с основным грузом. Куда пойдет российская военная новинка, в чьи руки попадет — станет ясно завтра утром.

Факт и комментарий.

Говорит Серен Линдман, бывший военный атташе Швеции в России. Этот человек лучше других шведских дипломатов знал о том, что творилось в российской армии в девяностые годы.

— Существовала коррупция в системе вооруженных сил России, — рассказывает он. — И на нее не было предела. Генералы готовы были продать любой армейский товар.

— По-моему, — усомнился я, — на территории бывших прибалтийских республик в 1994 году секретного военного товара уже не оставалось.

— Согласен. Но рядом — Ленинградский военный округ, где было много прекрасной советской техники. Если у тамошнего военного начальника появилось желание что-то продать на Запад, можно было легко перебросить технику в Эстонию и использовать паром. Этим путем многие пользовались. А из Швеции или Финляндии товар беспрепятственно шел в США или в другие страны.

— И использовать для этой цели пассажирское судно?

— Перевозка военных материалов на гражданском судне является сама по себе преступлением.

— Странно, — заметил я, — что высшие чины министерства обороны Эстонии и Швеции забыли об этом и сознательно шли на преступление.

Оказавшись в Инсбруке, я оставил машину на стоянке и пешком направился в Старый город — он действительно очень и очень старый. Узкие средневековые улочки зажаты мрачными глыбами домов. И повсюду — толпы туристов.

С Эльзой мы условились встретиться возле «Золотой крыши» — символа Инсбрука. Этот исторический памятник лет пятьсот назад воздвиг весьма почитаемый тирольцами император Максимилиан I, дабы из соответствующей его величию ложи наблюдать за перипетиями рыцарских турниров, проходивших на площади внизу.

Я протискивался сквозь пеструю толпу туристов. То и дело слышалась русская речь. Мои бывшие соотечественники, охваченные эйфорией свободы, в эти теплые августовские дни 1994 года заполонили Европу. И континентальная машина турбиз-неса, отшлифованная и отрегулированная, мгновенно среагировала на экс-советский фактор, широко раскрыв свои объятия. К русским стали причислять всех обитателей бывшей социалистической коммуналки. И здесь, в Зальцбурге, фешенебельные отели начали охотно принимать на работу людей, знающих русский язык. Да это и понятно. Ни один другой турист мира не станет сорить деньгами так, как это делают вчерашние скромные советские люди.

За этими размышлениями меня застал звонок Эльзы.

— Я в аэропорту, — сообщила она. — Только что приземлился самолет с российскими туристами. Среди них — человек, которого встретил итальянец. Сейчас он ведет гостя к своей машине. Я следую за ними.