Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн. - страница 10

Сначала скажем два–три слова о сочинениях с содержанием местного характера, посвященных истории и географии Эпира, Албании, Фессалии, Пелопоннеса, Ионийских островов и островов Эгейского моря. Их существует немало. Уже Гопф в своем биографическом перечне, напечатанном в 85 томе Энциклопедии Эрша и Грубера, поименовал 198 произведений этого рода, но после Гопфа коллекция значительно восполнилась. Насколько я мог познакомиться с этими сочинениями по тем из них, которые имеются в петербургских книгохранилищах, я пришел к тому выводу, что научное их значение для истории XI в. до того ничтожно, что без ущерба для существа дела возможно их вполне игнорировать. Во многих из них совершенно обойдено молчанием время от Василия Болгаробойцы до Алексея Комнина, а в тех из них, в которых оно затронуто, ничего нового не сообщается, и даже то, что хорошо известно, представлено в извращенном и изуродованном виде. Можно было бы привести для доказательства массу примеров, но мы не будем утомлять просвещенное собрание и ограничимся одним примером для каждого столетия. Вот «История Коринфа», составленная Спангенбер–гом и изданная в 1569 г.[55] В ней XI в. отведено всего две страницы, однако же и на этих двух страницах нашли себе место фактические и хронологические курьезы вроде того, что первая жена Константина Мономаха находилась в живых, когда он женился на Зое, что Исаак Комнин потому отказался от престола и ушел в монастырь, что был испуган бесом охоты (Iagteuffel), что Никифор Вотаниат вступил на престол в 1081 г., а Алексей Комнин в 1084 г. Или вот «История Корфу», написанная Андреем Марморой и изданная в 1672 г.[56] На трех страницах, отведенных здесь истории XI в., читаем еще больше несообразностей. Например, Михаил Пафлагон отождествлен с Михаилом Калафатом, и то, что относится к этим двум императорам, приписывается одному — Михаилу Пафлагону, как–то: женитьба его на Зое, отправление жены в ссылку, бунт против него народа и ослепление; сообщаются небылицы о Георгии Маниаке, Михаиле Стратиотике, Алексее Комнине: о первом говорится, что он был эпирским генералом, разбит Мономахом, против которого восстал, бежал в Корфу, здесь был схвачен жителями и отправлен под караулом в Константинополь; о втором, Михаиле Стратиотике, говорится, что он был женат на императрице Феодоре и вместе с ней царствовал по смерти Мономаха; третий, Алексей Комнин, называется братом Михаила Парапинака. Из названных двух сочинений одно — Спангенберга — написано на немецком языке, другое — Марморы — на итальянском. Но вот еще два сочинения на французском языке, имеющие предметом историко–литературное описание Ионийских островов; одно принадлежит перу французского консула Грассе–сен–Совера и издано в 1796 г.;[57] другое — перу начальника французского посольства, полковнику Сен–Винсенту, и издано в 1824 г.;[58] в первом истории XI в. посвящено четыре страницы, во втором — три, и оба буквально повторяют измышления Марморы: точно так же Михаил Пафлагон отправляет Зою в ссылку и сам подвергается ослеплению, точно так же Маниак спасается на остров Корфу и оттуда препровождается в Константинополь, точно так же Михаил Стратиотик оказывается супругом Феодоры, Алексей Комнин — братом Михаила Парапинака.

Затем, минуя сочинения по истории византийского права, а также по истории разделения Церквей и соприкосновенным вопросам богословской полемики, которые по самому свойству темы не могут дать полного удовлетворения исторической любознательности, бросим беглый взгляд на общие курсы византийской истории. Во главе стоит «История Восточной Римской империи» Лебо.[59] Из всех сочинений этого рода она излагает дело с наибольшей подробностью, и в этом ее главное достоинство. При всем том в ней большие пробелы вследствие незнакомства с некоторыми важными источниками; относительно источников, принятых в расчет, недостаток критики и, как результат, обилие хронологических и фактических промахов; в довершение всего — склонность автора сообщать изложению событий картинность и трагичность, не оправдываемую источниками. Лебо — патриарх новой византийской историографии, последующие писатели прямо или косвенно находятся в зависимости от него, не всегда обладают его достоинствами, но часто повторяют его недостатки, прибавляя и от себя новые. Гиббон в своей «Истории разрушения и упадка Римской империи»