Византийское монашество и кризис империи рубежа XII-XIII веков - страница 4
.
Учитывая всё это, нельзя не поразиться тому, какое духовное запустение произошло в Византии в ΧΙΙ веке! И это несмотря на сотни монастырей и храмов, существовавших здесь. За внешней оболочкой церкви угасал костер настоящего подвижничества, и, прежде всего, это касается самого Константинополя, где вместе с окраиной, по отзыву русского путешественника, было до 40 тысяч монахов и 14 тысяч монастырей (включая и мелкие – от 3 до 10 человек) [13, с. 85]. Осталась «мода» на монашество, но не само его «сердце» – освобождение от страстей и умное делание. поэтому, совершенно закономерно, что пик критики пороков внутри самой церкви приходится на XI, в особенно – XII век. Уже Христофор Митиленский (XI в.) высмеивал тех из «почитателей святынь», которые собрали в свои лари по дюжине рук Святого Прокопия и ровно четыре черепа Святого Георгия [13, с. 77].
Резким обличителем харистикарной системы был антиохийский патриарх Иоанн (XII в.). В её распространении он считал виноватыми как православных царей, так и слабых патриархов. «Лишь только харистикарий получит в свою власть монастырь, − негодует церковный писатель, − он тотчас распускает ненасытную пазуху и кладёт туда всё принадлежащее монастырю, − не только дома, поместья, скот и разнообразные доходы, но и самые храмы; кафигумена и монахов он считает за своих рабов, всех и всё рассматривает как свою благоприобретенную собственность; всем пользуется безбоязненно и по своему желанию, как своим наследством. Божьим храмам и монахам он уделяет какую-нибудь весьма малую часть из всего дохода, да и это давая как милостыни за свою душу и с предъявлением к монахам многих требований. Я уже не говорю о разрушении храмов, жилищ и поместий – вследствие того, что он всегда следит только за тем, чтобы были доходы, и не любит расходов. Особенно худо, если с этим душегубительным даром соединяется безответственность» [19, с. 298].
И Симеон Новый Богослов, и Пселл, и Никита Хониат говорят о лицемерии как о самом заметном и пагубном пороке монашеской жизни. Хониат горько иронизирует, что«“подвижники” только потому и монахи, что остригли себе волосы, переменили платье и отпустили себе бороду» [14, с. 268].
Особенно много изобличал пороки византийской духовной элиты Евстафий, митрополит Фессалоникийский (около 1110 − около 1194), представивший нам целую галерею лиц. Выгода – вот настоящая цель этих лицемеров. Этот род людей посредством пострижения приобретает себе право на торговлю. Ибо, не употребляя мяса и будучи довольны скудной пищей, они получают от этого прибыль; они не страшатся и сборщиков податей, которые могли бы уменьшить их барыш. Они разводят виноградники, заботятся о садах, умножают стада всякого рода животных и делают все, посредством чего можно доказать, что они принадлежат миру. Некоторые распорядители монастырских имуществ именно так ублаготворяют своих духовных отцов и «даже приобретают воровством благословение и похвалы». Эти лицемеры хитростью привлекают в монастырь простаков и овладевают всем их имуществом. «Очистив пазуху пришельца, исполнив желание своего сердца, они отпускают его свободно гулять на волю, так как в нем не оказалось-де и следа добродетели. Если он как-нибудь вздумает ворчать, тогда сейчас же найдется много против него: и что ты за человек и какая в тебе сила, и какая от тебя польза? Они пригрозят этому человеку, что он лишится и остального, что ему было оставлено по общему соглашению при отпущении на свободу; они сошлются при этом на правило и свой почтенный устав, по которому каждый из братьев обязывается к нестяжательности, – у них, таких стяжателей» [Цит. по 19, с. 378–379].
Евстафию вторит сатирик Феодор Продром (XII в.), который уподоблял мышь игуменье, что весьма далека от благочестия, хотя так и сыпет библейскими цитатами, на уме же у нее только коровье масло, ягнячье мясо, овечье молоко да мёд [13, с. 87]. Хониат пишет, что монахи больше хлопочут о мамоне, чем гедонистически настроенные миряне [14, с. 267]. Далее Евстафий бичует такие пороки современного ему монашества, как чревоугодие, пьянство, телесную изнеженность, крайнюю гордость, самоуправство, блуд