Вижу Землю... - страница 5
Помню день первого, прыжка с парашютом. То ли было очень шумно в самолете, то ли я слишком волновался, но команду инструктора вылезать на крыло не услышал. Только увидел его жест: пора!
Выбрался за бортик кабины, глянул на землю. Никогда еще не приходилось бывать на такой высоте…
— Не трусь, Юрий, — внизу девочки смотрят! — подбодрил меня инструктор.
В самом деле, на земле ждали своей очереди подруги по аэроклубу.
— Пошел…
Приземлился удачно.
И потом все показалось простым, захотелось еще и еще спускаться под белым куполом.
После диплома уже просто не мог отступить, бросить воздушную стихию. Подал заявление в Оренбургское авиационное училище. Хотя я не стал техником-литейщиком, могу сказать с уверенностью, что знания, полученные во время учения, и профессиональные навыки мне пригодились в жизни. Но главное — я научился работать в коллективе и жить с товарищами общими интересами.
Только однажды я чуть было не изменил своей мечте, чуть было не уклонился от избранного жизненного пути. И спасибо друзьям: они помогли не сделать ошибки.
Дело было так. В Оренбурге, на первом курсе авиационного училища, я получил грустное письмо из дома. Заболел отец, матери жилось нелегко. Потянуло в Гжатск. Появилась мысль: «Брошу-ка я все, поеду к своим, устроюсь на завод…»
Поделился с друзьями тем, что было на душе.
— Юра, не унывай, — сказали они мне. — Не будь тряпкой. Кончишь училище и сможешь помогать родителям.
В сердце каждого настоящего человека смелой профессии вы найдете много любви, к семье, к детям.
Валя поняла мое душевное состояние. Тогда мы еще не были мужем и женой, но уже крепко дружили. В день моего рождения она подарила мне фотоальбом с надписью: «Юра, помни, что кузнецы нашего счастья — это мы сами. Перед судьбой не склоняй головы».
Я прочитал эти строки и подумал: «Неужели курсант Гагарин всерьез хотел бросить авиационное училище? Неужели он решил отказаться от любимого дела, от своей мечты?»
Пустое дело — рассуждать по методу «если бы да кабы». Но легко себе представить, что по-иному сложился бы мой жизненный путь, если бы я не прислушался к добрым советам Вали и других друзей.
Таким запомнила Юрия Гагарина вся земля после его полета в космос. Все, кто видел Юрия Гагарина в кино, по телевидению, на снимках в журналах и газетах, запомнили его неповторимую улыбку.
МЫ РИСУЕМ КОСМИЧЕСКИЕ КОРАБЛИ
Годы учения в Оренбурге совпали с первыми советскими успехами в завоевании космоса. После запуска искусственного спутника в Ленинской комнате училища у радиоприемника разгорались жаркие споры:
— Теперь скоро и человек полетит в космос…
— Скоро? Больно ты быстрый! Лет через пятнадцать — двадцать… Тебя к тому времени уже спишут из авиации!
— Первым, конечно, на спутнике полетит ученый. Это же корабль-лаборатория…
— Совершенно не обязательно. Потребуется человек с железным здоровьем. Как у водолаза или летчика-испытателя.
— А по-моему, для первого полета в космос выберут врача. Ведь главное — проверить, как реагирует человеческий организм…
Центрифуга, сурдокамера, барокамера, термокамера, полеты на самолетах, прыжки с парашютом, ежедневные теоретические занятия, изучение сложной аппаратуры и устройства корабля — все прошел он прежде, чем занять место в кабине космического корабля «Восток-1».
Конечно, к единому выводу мы никогда не приходили. И даже набрасывая чертеж будущего космического корабля, все представляли его по-разному. Рисовал и я. Как мой тогдашний проект не похож на «Восток-1», с борта которого через пять лет я увидел Землю из космоса!
Особенно поразило нас сообщение о запуске второго искусственного спутника с собакой на борту. «Раз живое существо уже поднялось в космос, — подумал я, — почему бы не полететь туда человеку?» Я присоединился к той группе спорщиков, которая считала запуск первого космонавта делом недалекого будущего.
А время шло. Настали и счастливые события. Вернее, совпали: я надел форму лейтенанта авиации и женился на Вале. Многое дал мне Оренбург — и семью, и власть над самолетом.
Из приуральских степей путь наш лежал на Север, в край длинных полярных ночей. Там — служба, там — практика. Я много летал, а еще больше учился. Занимался теоретическими дисциплинами, чтению отдавал почти все свободное время.