Вкус греха. Долгое прощание - страница 21
И он ответил:
— Кира Константиновна, не понимаю, чем я вызвал в вас такую ненависть? Неприязнь — вполне допускаю, даже сильную, но яд? В чем дело, вы можете мне объяснить? Я хотя бы буду знать, в чем перед вами лично провинился? — И тут он решил пойти ва-банк. — Хотя впрочем, я сам понял это, когда немного повзрослел и стал раздумывать над нашими отношениями и вашей яростью. Вы не можете простить мне, что моей первой в жизни влюбленностью оказалась ваша любимая подруга и она мне ответила взаимностью… Но в вашем разрыве с ней виноваты только вы, Кира Константиновна, вы хотели, чтобы Елена Николаевна принадлежала только вам, а вы бы руководили ею, и она бы плясала под вашу дудку. Но тут появился я, провинциальный придурок, каким вы меня считали. И вместо того, чтобы вместе с вами посмеяться надо мной, Леля, то есть Елена Николаевна, повела себя совсем по-другому. Как? Вы знаете. Мы, скорее всего, влюбились друг в друга… И вы ей просто этого не простили, потому что потеряли над нею власть.
Он замолчал, но понял — попал в десятку.
А Кира вдруг поникла и утеряла свою злобность, съежилась, побелела, стала похожа на старуху, она прошипела:
— Грязный развратный мальчишка! Так вот ты…
Он не стал ее дослушивать, встал и, уходя из комнаты, бросил:
— Не надо, не пытайтесь оправдаться, поливая меня грязью. И не делайте вид, что вас волнует состояние моей мамы, вашей сестры, единственной, которая лежит в реанимации. А вы все обо мне…
Когда он вышел, Кира закурила и уставилась в одну точку: как он смел!.. Но Кира — не овечка с колокольчиком, она ему не простит. И отомстит ему. Как? Пока не знает.
Немного порадовало ее лишь то, что она не сказала Митьке о том, что завтра приезжает Нэля, которая сегодня звонила и сообщила об этом. С Митенькой. Нэля колебалась: брать ли Митеньку?
Кира уверила ее, что обязательно — квартира позволяет и мало ли что… Пусть увидит свою бабушку, которую не знает…
Митьке неожиданный подарочек. Что он не любит Нэлю, — в этом Кира была уверена.
Когда Митя на следующий день вернулся от мамы из больницы, то первой, кого он увидел, была Нэля, а по коридору к нему мчался, раскинув руки, Митенька со счастливым, залитым слезами личиком. — Папа! Папочка! Папа! Меня мама не хотела брать! К тебе!
Митенька прижался к его джинсам.
Нэля смотрела на эту сцену довольно спокойно потому что, конечно же сердилась на Митю: ни разу не позвонить! Наобещать приехать! Не появиться! — она ничего более дурного, чем обычное Митино легкомыслие, не предполагала.
Никаких подозрений у нее не было, Нэля верила Мите абсолютно. Но его характер! Терпеть почти невозможно!
Она увидела, что он осунулся, похудел так, что скулы торчат.
Конечно! Во-первых, этот ужас с мамой, а во-вторых, конечно, он там, в Москве, один, наверняка ничего себе не готовил, а шлялся по ресторанам с друзьями. Со своим Спартаком…
Просто объяснить неадекватность мужчины — пил. Тогда как женщин с такими проступками и видом обвиняют сразу — и почти всегда справедливо — в неприличности поведения…
Митя находился в полной растерянности — вот кого он не ожидал, так это Нэлю с Митенькой…
И тут он увидел в глубине квартиры Киру — она явно наслаждалась этой сценой. Так вот оно что! сразу понял Митя: вчера она знала, что приедет Нэля, и не сказала нарочно, — посмотреть на него, каков он будет… Какая же стерва у него тетка!
А он-то уже примерно распределил все роли и места.
Маме лучше, и врач сказал, что завтра ее переводят в палату… И через пару-тройку дней он скажет, что ему обязательно нужно в Москву, его вызывают… Он быстро смотается на день-два и снова прилетит сюда. Нэлю он видеть пока не хотел. Ни тещу, ни тем более тестя — однозначно.
А в Москву не мог не попасть! Без Веры он задыхался. Он боялся ее потерять — до судорог, до безумия.
Вот так он распределил, и что ему теперь делать?..
Он ткнулся носом Нэле в щеку, подхватил Митеньку на руки и пошел с ним в свою бывшую комнату, которую мама так и оставила, как при нем.
Там они с сыном сели на диван и стали разговаривать.
С Митенькой можно уже говорить, почти как со взрослым. Сын рассказывал ему, захлебываясь, об их житье в Киеве, а Митя в черной меланхолии думал: что же делать? Надо придерживаться версии насчет вызова по работе. А Нэлю и Митеньку попробовать оставить здесь?..