Владимир Крючков. Время рассудит - страница 8

Думается, тогда люди уверовали не только в реальность и достижимость поставленных перед страной целей. Гораздо более важным представляется то, что они искренне поверили в существование справедливости, которая рано или поздно, но неизбежно восторжествует на их земле. Поэтому они и готовы были пожертвовать собственным благополучием, отложить решение многих жизненно важных для себя проблем до лучших времён.

Веру людей в справедливость, которую олицетворял социализм, не смогла подорвать мутная волна репрессий, которая в 1937 году докатывалась и до дома Крючковых. Как вспоминал Владимир Александрович, внезапно исчезал кто-то из соседей, оказавшись «врагом народа». А однажды, когда отец, как обычно, явился на работу, его не пропустили через проходную, велели возвращаться домой и ждать «результатов проверки». В доме воцарилось предчувствие беды, тем более что в эти дни были арестованы несколько руководителей завода «Баррикады». К счастью, всё обошлось, и отец вновь приступил к своим обязанностям. Кто-то потом рассказал ему, что выручила его безупречная биография и то, что двое его сыновей служили в армии, один, Константин, — в авиации, другой, Николай, — на флоте.

Запомнилась Владимиру Александровичу и та атмосфера, в которой шли аресты: «Конечно, никто вслух не ставил тогда под сомнение действия властей и тем более не связывал происходящее с именем Сталина — об этом не могло быть и речи. Вместе с тем недавние друзья не спешили заклеймить позором своего попавшего в беду соседа, не пытались отмежеваться от него скорее, аресты вызывали чувство сострадания и недоумение».

Люди вели себя достойно и доносы друг на друга (как это принято считать в определённых кругах) не писали.

Многие современные историки никак не возьмут в толк, почему ни репрессии, ни трудности индустриализации и тяжёлые издержки коллективизации не подорвали в народе веры в руководство страны, в правильность курса на строительство социализма. «Народ, — считает Крючков, — поверил Сталину, потому что знал, что его слова никогда не расходятся с делами»[7].

В сентябре 2004 года «Известия» и ряд других средств массовой информации опубликовали заметку под одним «сенсационным» заголовком: «Крючков написал о Сталине 100 процентов позитива». Такова была реакция СМИ на презентацию Крючковым в Доме журналиста своей книги «Личность и власть», первая глава которой посвящена И. В. Сталину. Трудно сейчас сказать, что так подействовало на воспалённое воображение некоторых журналистов, но только никаких «ста процентов позитива о Сталине» в ней нет, а есть попытка объективно разобраться в личности советского вождя.

В позиции Крючкова нет двусмысленностей: нельзя забывать или отрицать мрачные страницы в нашей истории, связанные с грубейшими нарушениями законности. Владимир Александрович напоминает о том, что в 1988 году была создана специальная комиссия по реабилитации лиц, попавших под жернова сталинских репрессий. Комиссия установила, что в течение 1931–1953 годов по обвинению в политических преступлениях было репрессировано 3 778 234 человека, из них к расстрелу приговорено 786 098 человек. Ужасающие цифры. «Трудно объяснить, — пишет Крючков, — всю сумму мотивов этих широких репрессивных мер, но факт остаётся фактом, что даже для такой большой страны, какой был Советский Союз, эти цифры огромны, и умалять их значение для нашей истории — дело бессмысленное, напрасное и даже вредное». В то же время «недруги советской власти, работая по выяснению обстоятельств, причин репрессий, начали активно спекулировать на этой теме и нередко доходили до абсурда, руководствуясь одним стремлением — преувеличить масштабы репрессий, свести к ним историю советского периода и отбросить в сторону всё то положительное, что было сделано советской властью с самого начала её установления»[8].

Хорошо известно, что либерал-демократы имеют привычку раздувать численность репрессированных в СССР, прибегают к беззастенчивой фальсификации сведений, извращают действительность. Например, Юрий Карякин утверждал, что за советский период было репрессировано 120 миллионов человек. Александр Яковлев «ограничился» шестьюдесятью миллионами. Безудержно фантазировал на эту тему Александр Солженицын. Их изыски не имеют ничего общего с действительностью, с реальной картиной массовых репрессий, они не дают составить объективное представление об огромной беде, выпавшей на долю советского народа. Более того, взятые с потолка цифры оскорбляют память погибших и пострадавших, особенно когда в число репрессированных включаются преступные, уголовные и всевозможные маргинальные элементы